Первое, что мы решили сделать – зайти в дом с целью осмотреть дядю и тётю Кайи.
Первый этаж оказался просторным: одна комната, представляющая собой квадратную гостиную, совмещённую с кухней, плюс большая ванная комната слева от входа. На втором этаже расположилось много спален. Со слов Томирис я узнала о том, что у четы Агилера не было своих детей, так что наличие приличного количества спален было обусловлено их агротуристическим бизнесом: сдача комнат в деревенском доме посреди оживлённой фермы городским туристам, желающим забраться в захолустье ради конных прогулок по дикому лесному массиву. Неплохая и вполне прибыльная идея для бизнеса, недавно начавшая набирать обороты популярности во многих канадских деревнях.
Спальня владельцев фермы располагалась в самом конце коридора второго этажа. Оставив Кайю сидеть на стуле в коридоре, в комнату зашли только я и Томирис. Мне не нужно было касаться этих тел, чтобы понять, что в них нет жизни: поблекшая, словно ставшая восковой кожа трупов, в воздухе витает неприятный, отдающий тошнотворной сладостью на языке запах разложения. Так быстро… Нужно сегодня же захоронить останки Джерома, пока это возможно сделать без усугубившихся последствий.
При рассмотрении этих трупов в первую очередь в глаза бросалось даже не то, что из ушей обоих умерших вытекло и застыло на белых наволочках значительное количество крови. В глаза бросались их руки – пара держалась за руки с такой силой, что можно было различить их до предела напрягшиеся в предсмертной хватке жилы… Я не сомневалась в том, что нам этих рук не расцепить, если вдруг мы решимся найти в себе физическую силу и силу духа, чтобы захоронить и их тоже.
Я снова начала думать о природе происходящего: кто-то умирает сразу, как Джером и чета Агилера, а кто-то продолжает держаться, как Винсент и Бриджит. В чём причина? В физиологической переносимости? В индивидуальной стойкости? В состоянии здоровья организмов?
Томирис, сильно поджимая губы от неприятного запаха, гулко вздохнула. В ответ я кивнула ей – пора уходить отсюда.
Выйдя в коридор и плотно закрыв за нашими спинами дверь, я подошла ко всё ещё сидящей на стуле Кайе, беспокойно ищущей наших взглядов. В том, что девочка в курсе того, что её дядя с тётей мертвы, я не сомневалась – наверняка она слышала их предсмертные вопли, а заодно и вопли тех ребят, что сейчас валяются вокруг этого дома… Встав на одно колено перед девочкой, всё ещё не находя в себе сил посмотреть в её большущие чёрные глаза, я уперлась взглядом в её грудную клетку, облаченную в материю наивного розового цвета, и коснулась её оголённой руки чуть выше локтя.
