– Ты не пойдёшь на вручение аттестатов?
Девочка и не пыталась скрыть радостных эмоций – ей хотелось получить аттестат без воздыханий от родительницы. Аста порой стеснялась, когда мать вела себя слишком экспрессивно, особенно в присутствии её одноклассников – например, на каких-то мероприятиях в гимназии. Но Светлану было не смутить подростковыми повизгиваниями, и она всё же закончила фразу:
– … а сама я встречусь с Иркой… Ой, с Ингрид. Мы попьём кофе пока вы там с друзьями собираетесь, пока звучат все эти речи, а потом придём в «Форум» как раз к началу вручения, так что ты не слишком радуйся. Да и отец обещал быть. Хотя, если бы я знала куда он запропастился.
– То есть, всё-таки придёшь? – уточнила Аста.
При этом девочка искренне надеялась, что учеников второй гимназии будут награждать сразу после ребят из школы № 1, а буква «З» ближе к началу алфавита, и поэтому как минимум на вручение именно ей аттестата мама всё же опоздает. Потом уже можно будет показать эти самые корочки матери, тёте Ире, простите – Ингрид и отцу. А, может быть, глава семейства и вовсе задержится где-то по своим коммерческим делам, а мама с Ингрид и вовсе заболтаются за чашкой кофе, что Асту бы совершенно не удивило. Несмотря на всё своё стремление побывать на «Золотой сотне», пропустить встречу с подругой, приехавшей из Москвы и в этот же день собиравшейся отправиться обратно, Светлана никак не могла. Аста даже представила как две женщины – одна жена бизнесмена литовского происхождения, вторая – бывшая жена сотрудника шведского посольства бегут в сторону «Форума» с выпученными глазами, потому что засиделись и боятся опоздать. Но при этом Светлана успевает рассказать о том, что «Золотая сотня» – это сто лучших детей со всего города, которых за успехи в учёбе, разных соревнованиях и конкурсах награждает сам мэр.
– Чего ты улыбаешься? – Светлана вновь подумала в направлении уже не существующей чёлки.
– Ничего, мам. Я помню – церемония «Золотой сотни» в «Форуме» очень важна для нашей семьи.
Светлана снова ответила раздражённым фырканьем на оставшуюся в парикмахерской на Щорса прядь волос. А затем снова – когда выглянула в окно и заметила, что не закрыла ворота после того как на своём «Опеле» вернулась от «лучшего мастера по причёскам в городе».
Ворота были открыты, и Аста полностью увидела домик со старым мячом на крыше. Как же он контрастировал с особняком владельца торговых киосков Зелинскаса. Как, впрочем, и другие строения в частном секторе. Они оставались своеобразным островком дореволюционного прошлого в центральной части города, застроенной как безликими девятиэтажками семидесятых-восьмидесятых, так и куда больше привлекающими внимание домами сталинской и ранней хрущёвской эпохи. Даже сейчас, когда с годами они теряли свой прежний лоск, а из-за отсутствия ремонта в последние годы этот процесс только ускорился.
Час с небольшим спустя Светлана везла всё же съевшую в своей комнате бутерброд и – по мнению матери – каким-то чудом не заляпавшую одежду Асту в сторону ЦУМа. Они проехали сначала по частному сектору, затем мимо небольшого островка девятиэтажных зданий, и, наконец, мимо величественных когда-то строений на Гагарина. Два выкрашенных в жёлтый цвет, но немного потускневших в последние годы строения обрамляли собой въезд на широкую улицу с трамвайными рельсами посередине. На перекрёстке мелькнул ларёк, выкрашенный в знакомом стиле – отцовская торговая точка.
