Мы помчались в темноте в другой конец миров к домику Бяки. Помчались – это громко сказано.
Было темно и приходилось останавливаться, чтобы найти указатели, освещая их фонариком.
И Катька, тоже мне – кошка! Нужно было её с Кактусом оставить, всю дорогу она ойкала, взвизгивала и спотыкалась.
Всё началось, когда мы дошли до мира «Снежные фантазии».
Села Катька на пенек у дороги и завыла:
– Не пойду я туда в тапочках! Вам хорошо, вы все в кроссовках, а мне в тапках по снегу идти… Я и так часто простуживаюсь.
И вдруг пенек под Катькой зашевелился и стал быстро, быстро на лапах-корнях к лесу бежать в самую темноту. А Катька от ужаса вцепилась в него, визжит только.
– Прыгай, прыгай! – кричим мы ей, а она как будто не слышит, держится за пень и скачет на нем как на лошади, дуреха.
Тут до нас дошло, что мы как раз мир «Ужастиков» пересекли, и ещё не вышли из него: он перед «Снежными фантазиями» находится, помню. Так неслись, что не заметили даже, где находимся. А теперь ясно, что мы на краю «Ужастиков» и находимся.
– Я вспомнил, – воскликнул Бяка, – это пень-олень! Мы его ногами не догоним ни за что, это же игра-гонки! Свети фонариком, его можно догнать только на таком же пне! А не догоним, он в пропасть вместе с Катькой прыгнет!
Я смутился. Сам сюда не ходил, считал, что игры в « Ужастиках» слишком примитивные.
Пару пней нашли быстро с помощью фонарика, они были рядом и подмигивали нам хитрыми глазками на сучках.
– Жди нас здесь, никуда не уходи, – приказали мы Эльке, а сами забрались верхом на пни, схватившись за сучки.
Тут же пни-олени встрепенулись и поскакали, как бешеные, в ту сторону, куда унесся их собрат с бедной Катькой.
Удержаться на них было очень трудно, они подпрыгивали под нами, как дикие мустанги.
– Дергай за самый большой сучок, для ускорения, – крикнул Бяка, – а маленькими правь, объезжай кочки!
Какие тут кочки! В темноте кочек видно не было. Я вцепился в свой пень, сжимая его ногами, а руками кое-как пытался править. Ветви деревьев хлестали меня по лицу, колючки оставляли царапины. Тут главным было удержаться на этом дурацком пне, который скакал, вихляя из стороны в сторону.
Бяка оказался более ловким и легким, видно было, что он раньше играл в эту игру, потому что его пень давно обскакал мой и был впереди, о чём я мог догадываться по всё удаляющемуся хрусту веток под лапами-корнями его пня.
– Я вижу её! – услышал я крик Бяки, и стал дергать свой пень за сучок изо всех сил, чтобы Бяку догнать.
Лес внезапно кончился, и я увидел, вернее, почувствовал под пнём ровную поверхность, покрытую травой.
И тут издали я услышал Катькин визг. Я попытался ускориться, и мне это удалось. По ровному полю скакать было намного легче.
Поэтому через некоторое время я сумел разглядеть в темноте, как совсем близко от меня скачет Бяка, а впереди него насмерть испуганная Катька.
Но еще я услышал, какой-то странный гул, который становился все громче и громче.
– Что это?! – крикнул я громко, чтобы Бяка меня услышал.
– Там пропасть и водопад! – проорал в ответ Бяка. – Нужно скакать Катьке наперерез и сбить её с пня.
– Давай, ты справа, я слева. Вперед!
И тут я догадался.
–Катька, -заорал я изо всех сил, – не держись за большой сук! Отпусти его.
– Я боюсь, – услышал я в ответ.
– Отпусти, дурында, твой пень остановится!
Но Катька уже ничего не соображала. Она летела на пне вперед навстречу своей гибели, громко вопя:
