Пименов отвлёкся на беседу с геофизиком экспедиции, заведующим кафедры Новосибирского университета. Учёный предлагал взять пробы грунта.
Аксёнов включил сонар и радиолокатор, способный просвечивать горные породы толщиной до десяти метров.
Ремзин затеял беседу с компьютером станции, ласково называя его Антошей. Речь шла о систематизации аномальных явлений в районе станции, к которым относилось и недавнее падение метеорита на ледовую гряду Воке в пятнадцати километрах от станции, недалеко от места расположения станции «Восток». Полярники уже съездили туда на снегоходе, но дырку от метеорита не нашли.
Васюченко вообще перестал смотреть на экраны, разочаровавшись в своих ощущениях.
«Глазастик» повернул на юго-запад, ближе к леднику Росса, начиная подниматься вдоль откоса котловины, занятой озером.
Биологи о чём-то заспорили.
И в этот момент Аксёнов издал неразборчивое восклицание.
Головы полярников повернулись к нему.
Носовой луч субмарины высветил впереди ряд возвышений, имевших вполне осмысленную форму. Больше всего они походили на рёбра стиральной доски, только в сотни раз больше. И насчитывалось их не менее двух десятков, собранных в единый рельеф «доски», поднимавшийся под небольшим углом к «берегу».
– Гребёнка? – недоверчиво проговорил Ремзин.
Пименов пришёл в себя.
– Подними нос, посвети выше.
Аксёнов повернул рули робота, включил ещё один прожектор.
Стали видны угловатые наросты на конце валов, похожие на коленные узлы, заплывшие илом, а за ними в желтоватой полутьме поднимался за наростами купол строгой геометрической формы, кое-где бликующий под лучами прожекторов.
– Мать честная! – ахнул Васюченко. – Крепость, что ли?!
– Зря я не поспорил, – огорчённо шлёпнул ладонью себя по бедру Ремзин.
– О чём?
– Иваныч вчера скептически отозвался о находках разрушенных городов подо льдом, о которых сообщали в СМИ, я возразил, что мы будем первыми, кто найдёт остатки цивилизации, но спорить не стал. Кто ж знал, что мы в первый же выход наткнёмся на город?
– Это может быть обычный гребневой вулканический выброс… потоки лавы…
– Ага, и при этом абсолютно параллельные потоки, будто их ровняли. А купол за ними? Тоже вулканический?
– Локатор что-нибудь показывает? – подсунулся к экранам Васюченко.
– Что-то зернистое, – сказал Аксёнов, – дырки какие-то.
– Странно.
Замолчали, разглядывая удивительный подводный ландшафт.
– Зови Иваныча, – сказал Васюченко, имея в виду руководителя группы геологов, в которую входили и специалисты по археологии, – пусть посмотрит. Кажется, наша тихая жизнь кончилась.
Он оказался прав. Сообщение о находке, посланное в Москву, возбудило не только руководство Антарктического института, но и спецслужбы России, а также разведки других стран, претендующих на открытие древней цивилизации Антарктиды.
Москва, Национальный центр управления обороной России (НЦУО).
13 декабря, утро
Перед тем как появиться в кабинете директора НЦУО, министр сделал небольшую прогулку по тихим ковровым коридорам зданий комплекса, начав со своего кабинета, выходящего окнами на улицу Знаменку, и закончив экскурсию в главном оперативном зале управления и взаимодействия.
В сопровождении заместителя, ничем не выдавшего своего удивления по поводу странного желания министра, он спустился в холл здания на Фрунзенской набережной, постоял напротив огромного синего шара, изображавшего Землю, с красными пятнами континентов и надписью: «Национальный центр управления обороной Российской Федерации», – зашёл в левое крыло здания, занятое информационно-аналитическими отделами, поговорил с начальником информационного управления, обсудил что-то с командующим военно-космическими силами, задумчиво обошёл центральный зал и только потом поднялся на пятый этаж комплекса, охраняемого так тихо и незаметно, будто центр являлся не секретнейшим объектом, созданным для мониторинга и анализа военно-политической, социально-экономической и общественно-политической обстановки в мире, а каким-то МФЦ, охраняемом по стандартной схеме соблюдения порядка в общественных учреждениях.
