– Ты сказал многие, а твой отец среди них?
– Да.
Длинная и узкая улица вывела их на просторную площадь, с которой открывался пленящий взгляд вид на океан. Перед их взором открылась панорама необъятного простора, лазурной гладью уходящего за горизонт. Вода, казалось, была повсюду. Она ограничивалось сушью только лишь с одной стороны, там, где наступал предел Аталлы, где мраморные парапеты площади и величественные столпы главных водных ворот Атлантиды соприкасались с волнами.
Легкий ветерок лениво играл приспущенными полотнами белоснежных парусов торговых кораблей.
Лессира, Тод, и стоящая чуть поодаль Назира, молча любовались раскрывшейся перед ними панорамой. Они свободно, всей грудью вдыхали свежий воздух. Океан был спокоен, он неторопливо нес к горизонту свои волны. Со стороны причала, где готовилось к дальнему путешествию судно, ветер приносил чьи-то крикливые голоса, то и дело доносился шум – на палубу загружали разные товары, за пределами Атлантиды слывшие редкими и даже диковинными.
– Я стараюсь бывать здесь часто, когда выдается время, – сказал Тод, – мне нравится видеть этот бескрайний простор, дышать этим воздухом. Здесь легко думается о дальних странах и землях, представляются путешествия и дороги. А ты бываешь здесь? – обратился он к Лессире, устремившей взор вдаль, туда, где у края земли встречается вода с небом.
– Иногда, – едва слышно произнесла она, не в силах оторвать взгляд от таинственной синей дали.
– Ты, вероятно, живешь на другом поясе? Позволь узнать, из какой ты семьи, кто твои родители?
– Я? Я… мои родители… вернее, мой отец… э-э… он астроном.
– О-о! Асурамай! Ты его дочь?!
– Ты… ты его знаешь?!
Лессира почувствовала, как ее щеки опалил яркий румянец. Ей еще не приходилось лгать, поэтому, попав в нелепое положение, она почувствовала себя совсем неуверенно. Но ведь не могла же она сказать юноше, что она дочь правителя Хроноса. Хотя, что ей особенно переживать. В конце концов, какое ей дело до того, что он о ней подумает, если вдруг выяснится правда: она видит его в первый и последний раз.
– О нет, конечно, лично я с ним незнаком, но наслышан о нем, как о человеке больших знаний и великого ума.
Лессира с облегчением вздохнула. Она с удивлением прислушивалась к своим ощущениям и спрашивала себя, с чего это вдруг она так разволновалась, когда этот молодой красавец едва не уличил ее во лжи? Разве имеет хотя бы какое-то значение восхищенный блеск его темных, почти черных глаз, когда он обращает свой взор к ней, а когда улыбается, то тепло и нежность, струящиеся, казалось, из самого его сердца, горячей волной охватывают ее всю, от чего сердце начинает испуганной птицей колотиться в груди. Разве важно этой ей, избалованной вниманием и почтением приближенных, готовых в один миг выполнить любое ее желание? Она, стоя подле него, смотрела в его глаза и думала, что подобных ощущений в ее сердце еще не бывало. Почтение и восхищение, оказываемые ей, как дочери правителя Хроноса, не шли ни в какое сравнение с тем чувством, что читалось ею в глазах Тода, который даже и не знал, кто она есть на самом деле.
– Твой отец – поистине великий человек, – восторженно говорил Тод. – Он может прочитать звездное небо и предсказать расположение звезд в любое время года. Звезды для него – открытая книга. Это замечательно!
– Ты я вижу поклонник Асурамая… э-э… моего отца. А сам ты чем занимаешься? Сам ты кто? Тоже, как и твой отец, земледелец?
