– Гхм. Но в том, что они вас избрали, уже усматривается какая-то мысль.
– Ну, разве только самая малая, – согласилась Сари. – Обрати внимание, какие забавные существа надевают мне корону на голову.
– Кто это? – изумилась Алёнка.
– Это морские коньки, – пояснила Сари. – Они мне очень понравились. А ещё я в восторге от дельфинов. Вот их я считаю разумными. Мне надо будет выучить дельфиний язык. Их писк выучить будет непросто, он покруче птичьего щебетанья атлантов.
Погасла картинка. Но всё семейство Бао ещё некоторое время продолжало находиться под впечатлением от увиденного. Рейтинг Сари заметно скакнул вверх. Она чувствовала себя героиней.
Алёнка подошла к ней и обняла её за шею.
– Сари, вы очень, очень крутая! – прошептала она.
– Спасибо за комплимент, малыш, я тронута…
Прошло ещё три дня. Фьюри стояла у металлической клетки, стоявшей на подоконнике. Внутри на жёрдочке, нахохлившись и распушив перья, сидела шоколадного цвета певчая птичка с белым животиком и желтоватыми боками.
– Скоро мы, птаха, возвращаемся к себе на Оксолег, – известила её Фьюри. – Время нашего пребывания на Земле истекло. В следующий раз мы появимся здесь, когда возродится из пучины океана Атлантида, и останемся на родине своих предков навсегда.
Птаха замигала, а потом тихо, грустно, тоненько просвистела:
– Тикс-тикс-тикс, цин-цин-цин.
Алекс и Алёнка никогда не слышали от неё такого жалобного звука.
Обратили на птаху внимание Сари и Фить, так как им было понятно, о чём этот жалостливый свист. Они подсели ближе к клетке, чтобы слышать диалог Фьюри и птахи.
Фьюри сочувственно покачала головой.
– Понимаю тебя, бедная птаха, четыре года в клетке я бы тоже не выдержала.
– Чок-чок-чок, – печально просвистела птаха, уныло свесив крылышки.
– Ты будешь грустить о нас? Не стоит так сильно расстраиваться, хотя я понимаю тебя…
Фьюри на минуту задумалась.
– Атлантический океан, птаха, очень большой. Он там, где Америка, Гренландия, Исландия. Когда возродится Атлантида, мы возьмём тебя к себе…
Птаха обрадовалась и затанцевала на своей жёрдочке, восторженно хлопая крыльями.
Алекс и Алёнка онемели от изумления.
А птаха перескочила по жёрдочке поближе к Фьюри и пропела:
– Спион-спион, чиить-чиить, витью-витью.
– Ты хочешь дожидаться меня в этом саду? Я правильно тебя поняла?
Птица умоляюще поглядела на Фьюри и покачала в знак согласия своей шоколадной головкой.
– Алёнка, а ты знаешь, что это за птица?
– Дрозд, – ответила та.
– Нет, малыш, это, прежде всего, вольная птица. Она жила в вашем саду, пока её для тебя не поймал Алекс и не посадил в клетку… Ужас какой-то, сидеть в клетке!
– Я её, Фьюри, сейчас же выпущу…
– Будь добра, девочка, сделай это. Кстати, это дрозд-рябинник. Он прилетел к вам сад, потому как в нём растут рябины. Не обижайте его больше…
Алёнка распахнула окно и открыла клетку.
– Лети в сад, дрозд милый, лети. Больше тебя никто не поймает. А мы с Алексом сделаем для тебя и твоих друзей кормушку.
Дрозд быстро нагнул головку и выдернул клювом у себя пёрышко.
– Тце-те-тек, – пропел он.
«Он хочет оставить подарок на память о себе», – сказала Фьюри. – Если не возражаете, то это пёрышко возьму я, впрочем, нет, пусть оно остаётся у вас. Я его сейчас сканирую и по возращении на Оксолег воссоздам на биопринтере такую же птаху. У нас таких нет.
– А рябины у вас есть? – спросил Алекс.
– К сожалению, тоже нет.
