Влад, приподняв край повязки, освободил ухо и прижался им к двери.
– Что-то шуршит, – сказал он. – Давай ломать.
Это был тот редкий случай, когда можно было ломать без всяких последствий, и Влад не мог им не воспользоваться.
– Да погоди ты! – поморщился я. – Успеешь еще. Вон дверей сколько!.. Мила! Давайте поговорим по-хорошему! – снова крикнул я, едва не касаясь губами щели. – Какой смысл вам прятаться, если вы сами понимаете, что вляпались. Откройте дверь, я устал кричать.
– Откройте, откройте! – поддакнул Влад. – Не вынуждайте меня наносить материальный ущерб туркменскому государству.
Неожиданно клацнул замок, и мы с Владом одновременно отпрянули от двери. Дверь отъехала в сторону, и я тотчас почувствовал запах жженой бумаги.
– Вы тут что-то сожгли!! – обрадованно закричал Влад, сдвигая дверь в сторону до упора и подпирая ее ногой. – Все ясно! Вот теперь нам все ясно.
Владу, как и мне, ничего не было ясно, но он брал Милу на пушку. Впрочем, его «пушка» была примитивной и даже нелепой, но Мила, которая стояла на пороге, закрывая собой вход, вдруг заметно побледнела.
– Ну, хватит кричать, – негромко сказала она, испуганно выглядывая в коридор. – Зайдите!
Мы не ожидали, что Мила начнет так стремительно «колоться». Влад нерешительно потоптался на входе, потом обернулся, словно хотел убедиться, что я следую за ним и готов в случае чего помочь ему справиться с хрупкой женщиной.
Мы с Владом сели на диваны друг против друга, а Мила аккуратно оперлась крупом о столик, где в пустой консервной банке еще тлела бумага. В купе горел только ночник и было достаточно сумрачно. Может быть, поэтому дама, наконец, сняла солнцезащитные очки и, покусывая кончик дужки, с прищуром посмотрела на нас.
– Вы ведь на кого-то работаете, – уверенно сказала она. – Я права?
Мы с Владом недоуменно переглянулись. Мила поняла это так, что она нас раскусила.
– Может быть, я вам заплачу, чтобы вы молчали? Сами понимаете, огласка мне ни к чему. Да и не стоит раздувать сенсацию из пустяка. Так ведь, господа?
Она подбирала какие-то странные слова, когда суть проблемы можно было изложить одной простой фразой.
– Вот что, – обратился к Миле Влад, опередив меня. – Платить нам не надо, мы сами кому хочешь заплатим. Ваши деньги не решают проблемы.
– А что решает? – вкрадчиво спросила Мила.
Я смотрел на нее, на небольшие, подслеповатые глаза, и ее лицо казалось мне знакомым, но мне никак не удавалось вспомнить, где я ее видел.
– Видите ли, мадам, – снова сказал Влад. – Мы с другом бизнесмены, и нам дорога каждая минута. Потому нам не хотелось бы тратить время на милицию, давать показания, оправдываться, доказывая свою невиновность.
– А при чем здесь милиция? – насторожилась Мила. – Вы что имеете в виду?
– А вы что? – задал встречный вопрос Влад. – Зачем вы притворяетесь, будто не знаете, о чем речь?
Мила кидала быстрые взгляды то на меня, то на Влада.
– Поконкретнее, пожалуйста, – попросила она. – Я что-то не могу уловить вашу мысль. Почему вы должны оправдываться перед милицией?
– Да потому, что если мы вас отпустим, – раздраженно ответил Влад, – то сами попадем под подозрение!
– А в чем вас будут подозревать? – допытывалась Мила.
Влад посмотрел на меня и развернул кверху ладони.
– Нет, я просто тащусь! Какая же она тупая! – Он снова повернулся к Миле и, жестикулируя, словно дама была глухонемой, громко сказал: – Если мы вас отпустим – понимаете? – если отпустим и ничего про вас не скажем милиции – врубаетесь, да? – то милиция в первую очередь подумает, что это мы с другом грохнули проводницу! Въезжаете, мадам? Они на нас подумают, потому что в вагоне, кроме нас с друганом, из мужиков остается только Йохимбе, но у него алиби! У него здоровое такое, на полметра, алиби! Я понятно выражаюсь?
