Ракетные комплексы, скрытые в лесистых горах Кавказа, подвернулись Батырбекову как нельзя кстати. Мечты о всемирном лидерстве, пути к нему начали обретать четкие очертания. Теперь он начинал задумываться о том, что, может, ему стоить взять под свое крыло не только мусульман, но и все народы России, а если подумать, то и Европы тоже. Но для этого одного уничтожения Соединенных Штатов Америки могло оказаться недостаточно. Прежде чем претендовать на всемирное лидерство, следовало проникнуть в людские души. Батырбеков решил начать с малого…
Речь, с которой Хаким обратился к своим единомышленникам, в заключительной своей части оказалась весьма необычной.
– Наша земля сегодня в оккупации, – Батырбеков поглаживал свою рано начавшую седеть бороду, а ветви деревьев за его спиной медленно шевелились на слабом ветру, – как и все другие земли российских мусульман. И многие задаются вопросом, зачем моджахеды выходят на джихад, если кафиров гораздо больше, чем мусульман? Многие спрашивают, «зачем вы выступаете, если у вас нет силы?». Но с каких пор условие силы стало условием успешного оборонительного джихада? Для того чтобы защитить территорию от врага, не может быть определения необходимого количества воинов. Каждый мусульманин должен защищать ее по мере сил и возможностей. А все мы обязаны знать, что любая территория, на которой хотя бы на один день был установлен закон Аллаха, а потом ее захватили кафиры, эта земля считается территорией шариата. Спросите любого из алимов, загляните в любую книгу, и вы найдете подтверждение моим словам.
На несколько мгновений Хаким замолчал, будто окидывая взглядом собравшихся, и, устремив взгляд в глаз видеокамеры, продолжил:
– Послушав меня, можно решить, что я призываю к войне с русскими. Совсем не так. Россия тоже находится в оккупации. Россияне сегодня столь же бесправны, как и мы. Мы воюем не с ними. Мы воюем против общих врагов. Протянем русским руку братской помощи и победим вместе! – Он замолчал и, поглаживая бороду, дождался, когда глазок видеокамеры отвернется в сторону. – Записал? – спросил он у снимавшего уже совсем другим тоном, жестким и властным.
Конец ознакомительного фрагмента.
