Голос лота, объявившего о начале Большого турнира, вывел Гаюса из задумчивости. Он нащупал под плащом рукоять кинжала и сделал глубокий вдох. Охота на диких животных всегда была одним из самых любимых публикой этапов турнира. В прежние времена воины ходили между рядами первого и второго ярусов, раздавая луки всем желающим поучаствовать. Серак не ошибся, предположив, что на этот раз оружие получат лишь приближенные императора. Сам Хорти, по своему обыкновению, охотиться не стал.
Столл незаметно нырнул в проход на галерею и вскоре вернулся с луком и стрелами. Гаюс, едва успевший испытать облегчение оттого, что завербованный стражник не подвел, напрягся, как струна, когда Карел скинул плащ целителя, вышел вперед и поднял тисовый лук. Повстанцы внимательно следили за находящимися в императорской ложе. Столл выпустил стрелу. В этот момент взгляд Липпа вдруг встретился со взглядом Эльгарда, и мир мгновенно сузился до прищура колючих глаз мастера арены. Арт толкнул Друэлла, стрела просвистела над ними, не задев Хорти, и пронзила плечо стоявшего сзади охранника. Повстанец снова прицелился – и опять промах!
Зрители испуганно таращились на целителя, осмелившегося покуситься на жизнь императора. Рев амфитеатра усилился так, что у Гаюса заложило уши. Карел вновь натянул тетиву, однако стража уже окружила Друэлла и Бланку плотным кольцом, прикрывая их поспешное бегство. Где же Крач? Струсил в последний момент? Или схвачен?
Люди мастера порядка со всех сторон надвигались на Столла, молодой человек отстреливаясь побежал вверх по проходу. Двое других мятежников пустили в ход кинжалы.
Кто-то крикнул:
– Это целители! Обыскать второй ярус!
Страх приковал Гаюса к скамье. Он почувствовал, что люди косо смотрят на его темно-синий плащ. Стражники обезоружили одного из повстанцев. Пришло время исполнить клятву, данную Сераку. Липп вскочил, преодолел короткий коридор и помчался по галерее второго яруса. Кровь пульсировала в висках так громко, что он не слышал преследователей. Но они были там, за его спиной. Он свернул на лестницу и устремился вниз, перепрыгивая через две ступеньки. В галерее первого яруса тоже оказались воины Твилла. Гаюс поздно сообразил, что им положено охранять входы до конца турнира. Он внезапно ощутил себя ребенком, загнанным в угол в жестокой мальчишеской игре. Его брат Тит любил устраивать такие забавы. В отчаянии Гаюс повернул в проход, ведущий на арену и… понял, что дальше бежать некуда.
В этот самый миг за решеткой бокового коридора возникла фигура Арта.
– За мной, Липп! – позвал он, отпирая решетчатую дверь.
Гаюс замер, угадывая сзади приближающиеся шаги императорской стражи.
– Ну же, Липп! Времени нет!
Арт отступил в темноту, оставив решетку приоткрытой. Гаюс юркнул в боковой коридор, успев запереть дверь перед самым носом у преследователей. Слыша их брань, он бросился вперед на свет факела, дрожащий у лестницы. Арт отвел его в подземелье и проводил до тоннеля, по которому Гаюс благополучно выбрался из Киранума. Бывшие наследники министров не сказали друг другу ни слова, и Липп потом часто задумывался о том, почему мастер арены вдруг решил помочь ему.
Добравшись до острова Целителей, он узнал, что Карела Столла и трех других повстанцев повесили на площади Инициации на следующий день после Большого турнира.
