– Его жена сбежала с Огузом, а он этого не вынес, вот и повесился. Наверно, безумно ее любил. Что здесь такого, Игласион?
То, что Шамон связал самоубийство Гирона с изменой "безумно любимой жены", показалось Игласиону очень странным. Ведь Шамон никогда не пускался в рассуждения о любви и терпеть не мог подобных разговоров. Но, увидев в глазах хозяина гнев, напоминающий ледяной северный ветер, он дрогнул и счел ненужным задавать ему лишние вопросы.
– Иди спать, Игласион! Такое долгое недосыпание тебе вредно. Еще очень рано!
Когда Шамон снова протер свои сонные глаза, собираясь вернуться в спальню, Игласион набрался смелости и сказал:
– Хозяин! Ведь когда Его Величество узнает об этом происшествии, он сразу начнет вас искать!
Шамон, недолго думая, ответил:
– Так. Пойди-ка к моим рыцарям и от моего имени скажи, чтобы они никого не пускали к царю . Ведь он слаб и болен. А весть о смерти его любимца Гирона совсем его доконает. Передай мой приказ, а потом иди и ложись спать!
Затем, снова устремив на него свой испепеляющий взгляд, добавил:
– И запомни, Игласион, кто тебя не спросит, ты ничего не видел и ничего не слышал. Ты понял? Иди!
Игласион, испуганно попятившись ответил:
– Есть, Хозяин! Я понял. Я ничего не видел и не слышал!
Продолжая пятиться, вскоре он исчез с глаз.
Шамон, проводив его взглядом, покачал головой и пошел досыпать.
***
Албанер и Огуз покинули пределы Албании. С самого утра они непрерывно гнали своих лошадей вперед. Тяжелые мешки с драгоценностями. что вручил им казначей Гирон, были приторочены к их седлам. Мешки, которые вез Огуз, все время качались вперед и назад, и ударялись о его ноги. Какой-то остроконечный предмет в переднем мешке с такой силой ударялся о правую ногу Огуза, что он даже набил ему мозоль. Наконец, уже не в силах терпеть эту боль, Огуз окликнул скачущего впереди друга:
– Албанер! Давай сделаем привал, надо отдохнуть! И лошади выдохлись! Нельзя же их загонять, ведь у нас впереди вон какой еще путь!
Албанер, оглянувшись на скачущего вслед за ним товарища, ответил:
– Друг, скажи правду, кто выдохся – лошади или это ты валишься с ног?
– Албанер, честное слово, надо остановиться! Мне надо поменять мешки местами, что-то больно ударяется о мою ногу!
– Ладно! Потерпи немного, – сказал Албанер и, повернувшись в седле, показал Огузу на одинокое дерево, росшее на равнине:
– Видишь то дерево? Возле него и остановимся.
Сказав это, он пришпорил своего коня и прибавил скорости.
Этим деревом оказалась пышная ветвистая ель. Хотя то, что она растет здесь в таком одиночестве, и показалось ему необычным, он остановился поблизости от ели. Огуз тоже дернул за узду свою лошадь- Очень странно, что здесь, на пустой равнине растет всего одно дерево, – удивился он. Затем он огляделся по сторонам и сказал: – Интересно, а есть ли поблизости вода? -
Огуз тоже огляделся и ответил:
– Непохоже. Кажется, нам придется еще долго ехать, чтобы ее найти.
Затем он спешился и, отторочив от седла мешок, который так больно ударялся о его ногу, положил его на землю. Развязав поклажу, он засунул руку внутрь и стал наощупь искать тот самый острый предмет. В душе он был уверен, что это бьл какой-то дорогой алмаз. Но когда он вынул руку из мешка, у него отнялся язык. Протянув руку с зажатым в ней предметом в сторону Алабанера, он попытался что-то ему сказать, но вместо этого из его горла вышел только какой-то неразборчивый хрип. Растерявшийся Огуз еще раз взглянул на то, что было в его руке. Вместо ожидаемого дорогого драгоценного камня в ней лежал обыкновенный камешек. Когда Огуз торопливо еще раз засунул руку в мешок и стал ощупывать находившиеся там предметы, ему все стало ясно. Алмазы, которые могли бы уместиться даже в горсти, были положены сверху. а внизу лежали обычные камни. Огуз был потрясен.
