Когда Албанер через ворота вошел внутрь, перед его глазами предстал прекрасный город с красивыми постройками и широкой мощеной улицей. Судя по всему, это была центральная улица города. По обеим ее сторонам стояли многочисленные купцы и торговцы. Стоя возле подстилок и ковров, на которых лежал их товар, они во весь голос расхваливали его покупателям. Вся улица напоминала огромный рынок, где люди перемешивались с идущими по ней гружеными верблюдами. То, что его первым из всех пропустили в город, Албанер объяснил тем, что он уложил вора на лопатки. И это при том, что сюда не пускали самых уважаемых купцов. Тем не менее, он не ожидал, что это произойдет так скоро.
Когда Албанер увидел выставленные вдоль улицы сочные фрукты и аппетитные кушанья, он только сейчас вспомнил, что уже сколько времени почти ничего не ел. У него вдруг сильно засосало под ложечкой.
Еще немного пройдя вдоль улицы, он увидел одно здание, похожее на типичный караван-сарай и решил зайти.
Так оно и было. Хозяин гостиного двора приняв Албанера со всем почтением , привел его в большую комнату на первом этаже:
– Пожалуйста, устраивайтесь, – сказал он. – Сейчас я распоряжусь, чтобы вам принесли воду для омовения и еду.
Добавив это, он удалился.
Албанер бросился на покрытую шелковым покрывалом тахту, стоявшую в посреди комнаты, и погрузился в глубокий сон.
***
В это время до правителя Дильмуна уже дошла весть, что за холмом на окраине города были замечены какие-то похожие на верблюдов гигантские существа. С наступлением темноты он послал туда в разведку нескольких своих рыцарей. Скрытно подобравшись к указанному месту, они увидели здесь темнеющие вблизи громадные туши тумбаканов и небольшой шатер. Тихо подобравшись к нему, они откинули занавесь шатра и, войдя внутрь, зажгли свечу. Увидев спящих Огуза и Харуна, они оглушили их, заткнули им рты тряпками и, связав по рукам и ногам, набросили им на голову мешки. Затем, не издав ни звука, рыцари вернулись в Дильмун.
Поскольку речь шла о серьезной угрозе безопасности города, правитель Дильмуна приказал бросить и Огуза, и маленького Харуна в тюрьму и допросить их.
Когда до смерти напуганные Огуз и Харун проснулись в совершенно темном помещении, Огуз, не понимая, в чем дело, завопил:
Очутившись в полной темноте, Огуз вообразил, что либо его затоптали тамбуканы, либо он попал в желудок одного из проголодавшихся чудовищ. Едва он представил эту картину, он снова начал кричать:
– Эй, кто тут есть? Где я?
В это время совсем близко него послышался тихий голос Харуна:
– Огуз, и ты зздесь?
Огуз тут же пополз в сторону, откуда раздался этот голос, и в темноте рукой нащупал мальчика .
Словно впервые за все это время встретив близкого себе человека, он добрым голосом сказал в сторону, где находился Харун.
– Дорогой Харун! Как хорошо, что и ты здесь. Ты не знаешь, где мы ?
– Нет, Огуз. Как раз и я хотел тебя об этом спросить, – ответил из темноты мальчик.
– И что теперь нам делать? Наверно и Албанер не знает, где мы.
Сказав это, Огуз протянул руку и двигая ее в разные стороны, почувствовал, что она наткнулась на каменную стену. Не отрывая ее от стены, он поднялся на ноги и начал кричать:
– Эй, есть ли здесь кто? Кто бросил нас сюда? Эх, где ты, вожак тамбуканов!
В это время с противоположной стороны послышался какой-то стук и звук скрипнувшей двери. С той стороны на пространство между стеной и полуоткрытой дверью заструился слабый свет.
