– Оставайся со мной этой ночью, – робко попросила Галь. – Мама не будет на нас злиться, – добавила она с улыбкой.
– Нет, солнце, в другой раз. Я тоже очень утомился, перевозбудился от выпитого и от игры, и должен выспаться.
Нет, пожалуй, сегодняшний вечер был словно создан для того, чтоб доставлять Галь сплошные огорчения! Она собиралась поговорить с другом с глазу на глаз в спокойной обстановке, однако, по всей видимости, ей придется отложить их разговор на неопределенный срок. "Может, это и к лучшему", – убеждала она себя. – "Нечего ему еще знать всю правду. А вдруг ему так и не придется ее узнать? Пронесет ли?" Возможно, она перегибала палку, однако ни в чем себя не обманывала. Эта компанейская пьянка в «Подвале» оставила в ее душе недобрый след, и что-то подсказывало, что это было лишь только начало.
* * *
– Галь!.. Подожди!..
Услышав, что ее зовут, Галь замедлила шаги и обернулась. Одед Гоэль спешил за ней, и догнал в грязном, в опавшей хвое и с мокрой землей скверу у школы. Девушка удивилась. Что ему понадобилось от нее именно сейчас, в конце учебного дня? Оказалось, он хотел поговорить с ней. Галь согласилась, но натянуто и безучастно.
Сегодня началась сессия. Их первый в этом году экзамен по английскому был уже в восемь утра. Но до этого, Галь промаялась всю ночь, будучи не в силах стереть из памяти вчерашние реплики Шахара в «Подвале». Ей никак не удалось сосредоточиться на экзамене, и, в конечном счете, она сдала его форму заполненной кое-как, что вселило в нее еще большую неуверенность в себе и в том, чего она в жизни стоила. Наверно, она выглядела безнадежно никчемной рядом с отличниками Лиат и Шахаром.
Но экзамен оказался только прелюдией к этому мучительному дню, ибо Лиат прилипла к ней, как банный лист, и все время болтала с ней о своем Томере. Не то, что за короткую ночь между ней и ее новым другом что-то изменилось, просто у Лиат вдруг возникла острая необходимость проконсультироваться у Галь обо всем, что касалось секса. Она усердно расспрашивала Галь как «это» происходит у них с Шахаром, когда они чаще всего занимаются «этим», что она при этом испытывает. Попросила Галь вспомнить их первый раз. Да, ей нужно было это знать, потому что ей ужасно не хотелось выглядеть перед таким красавчиком, как Томер, неумехой и невежей.
В любое другое время любопытство подруги детства развязало бы Галь язык, однако на сей раз их девчоночий треп вызвал у нее боль и неловкость. Накануне ее сердцу была нанесена глубокая рана, и Лиат, своей тупой навязчивостью, бередила ее. Впервые в жизни Галь вовсе не желала посвящать ее в интимные подробности своей личной жизни. Чутье подсказывало ей, что в ней испортилось что-то очень существенное, хоть и неопределенное, и ощутимое только ею одной. Шахара же, как назло, утащили от нее мальчишки. А ведь ей так хотелось побыть с ним сегодня подольше! Галь уповала, что горячее ее желание осуществится по окончании учебного дня, и ждала его с нетерпением.
Однако, и тогда ее постигло разочарование. Шахар, довольный экзаменом, бодрый и полный сил, собирался допоздна засесть в библиотеке со своим чертовым эссе. Он пообещал позвонить вечерком, чем совершенно обескуражил бедную девушку. Она было почти сорвалась, но, скрепя сердце, взяла себя в руки.
– Успеха тебе в работе, Шахар! – воскликнула вездесущая Лиат, не отлипавшая от подруги. Когда Шахар ушел, она обратилась к ней с проникновенным вопросом: – С тобой все в порядке, Галь? У вас все в порядке?
