– Но я хочу тебя любить, – Вероника с ужасом чувствовала, как между ними возникает и ширится пропасть, в которой может исчезнуть все, чего она достигла в последние дни, – я хочу тебя любить, как ты говоришь, совсем любить.
– Не надо себя неволить. Ты не виновата, это либо есть, либо нет.
Он явно устал от разговора. В полумраке Вероника смотрела на его мускулистую спину с трогательными бугорками позвонков. Он казался таким отстраненным, одиноким, там, на краю кровати, совсем близко и бесконечно далеко. Она приподнялась, придвинулась к нему и обвила его тонкими гибкими руками, затем поцеловала напряженные плечи легкими быстрыми прикосновениями губ, точно бабочка вспорхнула и улетела. Он немедленно отозвался на зов, повернулся и, крепко обхватив, прижал к себе ее грудь и бедра, словно она стремилась сбежать, а он ее удерживал. И тотчас, почувствовав его сильное, готовое к любви тело, Вероника потянулась к нему, в предвкушении неги и блаженства строптивый разум заволокло туманной дымкой.
– Я люблю тебя, – пролепетала она, слабея в его объятьях, и услышала ответный шепот:
– Вот так и люби, всегда так люби, хорошая моя…
Галерея «М'АРТ» располагалась недалеко от центра Москвы на одной из маленьких улочек, в некогда респектабельном, но теперь уже старом доме, где аренда помещений обходилась не слишком дорого. Возникла галерея, как и многие ей подобные, в перестроечные годы и, пережив эйфорию бума вокруг вышедшей из андеграунда современной живописи, испытывала финансовые затруднения. Живительный поток из кошельков отечественных нуворишей, поначалу не знавших, куда девать шальные капиталы, как внезапно начался, так неожиданно и закончился. Иностранный покупатель, запутавшись в круговерти неизвестных имен, догадался подождать, когда определяться явные лидеры. Ему, иностранному покупателю, такие понятия, как хорошо и плохо, красиво и некрасиво ни о чем не говорят. Ему понятнее, когда автор знаменит, а лучше, если признан мировой общественностью. Для чего необходимо проведение зарубежных выставок, а они, в свою очередь, требовали значительных затрат. Государственной финансовой поддержки галерея не имела и остро нуждалась в солидных спонсорах.
Эмилия была совладельцем и коммерческим директором галереи, пахала, как вол, крутилась, как юла. Деньги доставались трудно. Поддержка Дворжецкого, который покупал в галерее картины для оформления интерьеров в построенных им зданиях, была той соломинкой, за которую хваталась директор галереи, рассчитывая на помощь подруги. Эмилия надеялась, что, приехав из Парижа, Вероника порадует обещанием новых капиталовложений Дворжецкого в «М'АРТ». Она предполагала, что поездка сблизит подругу с шефом, но не знала о бурном развитии отношений двух любовников и о том, что ум и сердце ее подружки были бесконечно далеки от коммерческих интересов галереи.
Вероника нажала кнопочку звонка, и через секунду дверь открылась, приветствуя посетительницу мелодичным пением колокольчика.
Небольшой холл, выкрашенный по новомодным канонам в черный цвет, таил дремотный полумрак. Налево, в салоне, ждали своей исторической участи гениальные произведения никому пока не известных авторов. Направо, в зале, на стенах и мольбертах красовались творения художников, чья биография позволяла надеяться на популярность хотя бы в узком кругу ценителей живописи.
