Пока спускалась по лестнице, услышала папин голос, о чем-то увлеченно рассказывающий собеседнику. А вот когда ему ответил голос Глеба, оступилась и больно ударилась коленом! Тихонько взвыла, мысленно костеря совершенно невпечатлительного нового жениха на все лады.
– Влада, я слышу, что ты там, – подал голос папа, – выходи, ужин стынет!
Я закатила глаза, нацепила свою лучшую улыбку и появилась на пороге гостиной, где уже был накрыт стол. Мачеха суетилась на кухне, Егор сидел между папой и Глебом, всем видом показывая: «Опростоволосились Вы, Владислава Анатольевна». А новый жених расслабленно и насмешливо улыбался, откинувшись на спинку стула.
Я таких нахалов еще не встречала. Хотя нет, буквально пару часов назад еле ноги унесла. И почему мои мысли без конца возвращались к мажористой персоне?
Подошла к столу, устроилась на свободном стуле и придвинула к себе тарелку.
– Владушка, привет!
Люся вышла из кухни с большой кастрюлей.
– Привет, – радушно улыбнулась я.
С первого дня знакомства Люся настояла, чтобы я говорила с ней на «ты», мол, ей так проще и привычней. Первое время я дико стеснялась и без конца перепрыгивала с «ты» на «Вы», но со временем привыкла.
– Ты уже подала документы в новый университет? – полюбопытствовала Люся, а я быстро опустила глаза.
Подала утром, но на факультет журналистики, а не на юридический, как надеялся папа. И не знала, как признаться отцу, что дочь продолжать его детище не собирается.
– На кого учишься? – тут же проявил любопытство Глеб.
– На юриста, – вместо меня ответил папа, – будет адвокатом.
От затопившего чувства вины перед отцом захотелось вскочить, поехать в университет и слезно попросить перевести меня на юридический факультет. Но Игорь всегда говорил, что нужно следовать своей мечте, а я мечтала стать журналистом. Была и редактором школьной газеты, и все семейные события освещала крошечными статьями, которые хранились у мамы.
Поэтому у меня, как и у нового жениха, было всего два варианта: пережить бурю папиных эмоций и заниматься тем, чем я горела, либо всю жизнь провести на нелюбимой работе. Мне нравился первый.
– Влада – отличница, – с гордостью рассказывал папа.
Тут не поспоришь – училась я действительно хорошо.
– Пару дней еще отдохнет – и ко мне на практику. Глеб, возьмешь ее помощницей к себе. Объяснишь, подучишь.
После папиных слов мне резко поплохело!
– С удовольствием, – растянул Глеб губы в широкой улыбке, но, встретившись со мной взглядом, резко перестал улыбаться.
– Влада – умница, – продолжал нахваливать меня папенька, – учит языки, играет на…
– На нервах, – перебила его, – вышивает, плетет макраме, поет в дУше, выступает в поддержку оленей и состоит в обществе дружбы народов, помогая адаптироваться темнокожим студентам... – с широченной улыбкой перечисляла я, не отводя взгляда от Глеба.
– Многогранная ты личность, – вернул мне улыбку новый жених.
– О, это я еще не все свои таланты упомянула!
– Да, помню, ты открыла в себе дар предвидения.
– Влада... – прошипел отец, делая страшные глаза.
– Устала я что-то, пойду к себе, лягу спать, – сообщила всем и поднялась, убеждая себя, что это не позорное бегство, а тактическое отступление, дабы составить новый план обороны.
Влетела в свою комнату и закружилась на одном месте, лихорадочно пытаясь придумать, что мне делать. С разбегу рухнув на кровать, посмотрела на свой мобильный и позвонила Игорю.
