– Я не обманываю вас, Эдгар, – спокойно ответил полковник.
Марио почесал подбородок, снова широко улыбнулся и продолжил меня спрашивать.
– И все советские лётчики так стреляют, Сергей? – перевёл мне его вопрос Жуан.
Работник посольства безэмоционально сидел и сверлил меня взглядом. Совенко просто смотрел в окно, а у Марио, кажется, скоро мимические мышцы заболят, если продолжит так широко улыбаться.
– Господин Марио, жить захочешь и не так раскорячишься, – ответил я.
С переводом последнего слова у Жуана возникли проблемы, но он сумел передать его смысл. Эдгар Марио хохотал очень громко.
– Молодец! – с большим акцентом произнёс Марио и моментально стал серьёзным.
Дальше начались вопросы. Большинство задавал Марио, иногда что-то для себя уточнял Игорь Иванович. Их интересовали обстоятельства крушения, что происходило на борту в эти минуты. Даже попросили вспомнить, о чём я говорил с главарём этого отряда УНИТовцев.
– Может, слышали какие-то термины западные? Запомнили необычные слова? – спросил у меня Совенко.
Конечно, услышал! Они же говорили на португальском с ангольским акцентом. Там все слова необычные.
– Не запомнил, Тимур Борисович. А почему бы не спросить ангольских граждан, которые летели с нами? – поинтересовался я, хотя вряд ли их не допросили передо мной.
– От них уже всё узнали, – быстро ответил Жуан, который не стал дожидаться слов от Марио. – В наших рядах есть те, кто поддерживает нашего врага. Поэтому нужны и ваши показания.
Посольский работник повернулся в пол-оборота на своём стуле, положил ногу на ногу и уставился на меня.
– Если вы знаете английский, а вы им хорошо владеете по нашей информации, товарищ Родин, – настойчиво сказал Игорь Иванович. – Я делаю вывод, что вы могли бы хоть что-то разобрать на португальском.
Монументальная логика от посольского работника.
– Игорь Иванович, почему вы так думаете? – произнёс я на дари с очень сильным акцентом.
Совенко был шокирован от произнесённых слов. Марио вопросительно посмотрел на своего переводчика, но тот развёл руками.
– Вы были в Афганистане, верно? – спросил меня Игорь Иванович.
– Да. Как видите, вам не удалось перевести слова с дари на русский или на португальский.
– Родин, перестань тут комедию ломать, – громко сказал Совенко. – Слышал или не слышал, что-то интересное?
– Не слыш… – хотел спокойно ответить я, но тут же прервался. – А вам слово «касадорес» ни о чём не говорит? Его повторили УНИТовцы раз двадцать. И произносили его с некой гордостью.
Все трое высокопоставленных служащих переглянулись между собой, а затем вернулись к общению со мной.
– Можете ведь, Родин, – улыбнулся Игорь Иванович. – Пожалуй, вам кое-что нужно знать, как лётчику.
Рассказанное посольским работником меня не удивило. «Касадорес» в переводе с португальского означало «охотники». Так, в УНИТА называли отряды спецназа ЮАР, которые выполняли диверсионные операции в глубоком тылу правительственных войск.
В прошлой жизни я читал об этих ребятах. Хорошо подготовленные, отлично оснащённые специалисты разведывательно-диверсионного профиля. Причём, в своей работе в Анголе применяли в основном трофейное оружие и технику. Например, зенитно-ракетный комплекс «Стрела-1». Возможно, именно с помощью него и сбили Ан-12. Вот только основную свою деятельность они начали вести годом позже. А тут сразу решили показать себя.
– Как видишь, и вас оставили на растерзание УНИТА, а сами уже где-то скрылись, – сказал Игорь Иванович и повернулся к Марио.
