– Нет. Мы его в казарме приведём в чувство, – сказал Макс.
– Да. После приезда объяснительные напишем. На наших глазах всё было. Комэска нужно в известность поставить…
– Так, ну… ни к чему это. Я ему скажу, что завтра… завтра других возьму. А то вы все попадаете с ног, – сказал Буряк и отправился в кабину.
По приезде Олежка самостоятельно встать уже не смог.
– Уснул бедолага, – довольно констатировал Макс, тормоша лежащего первокурсника, – сморило.
Тело Олега в ответ лишь что-то пьяно бормотало, не желая покидать належанное место.
– Давай за холодной водой, – отправил я одного из наших в казарму.
Импровизированный душ из ведра и несколько лещей, произвели должный эффект. Олежка уже мог самостоятельно стоять на ногах. Правда, недолго. Пришлось кантовать его вручную.
Как и обещал нам Буряк, следующий день был сделан для нас выходным. Комэска даже разрешил увольнения, но долгого и объемного инструктажа избежать не удалось.
– На целый день даю вам увольнительную. На улице жара, денежное довольствие вам дали, ходить рядом с пивной запрещаю категорически! Кто ещё этого не понял, выйти из строя и марш в казарму!
– Говорят, вчера Валентиныч объявился. Живой и здоровый, – сказал шёпотом Макс, пока Ребров продолжал рассказывать о вреде чрезмерного употребления алкоголя.
– И где был? Не у Галины, случайно? – предположил я.
– Похоже, что к ней он больше не пойдёт, – усмехнулся Макс.
– Курков, головка от патефона, слушать и запоминать. А лучше записывать! У нас даже старые и прожжённые технари спирт пивом не запивают, потому что голова с утра будет болеть. И на кой тогда пить, козявки вы мои?
– Он в соседнем городе лечение, оказывается, проходил, а супруга не в курсе была. Вот она и тревогу забила, – шепнул Макс.
Наш уважаемый и неувядаемый Роман Валентинович подхватил всем известную болезнь, но в нашем госпитале ему было категорически невыгодно лечиться. Сей недуг называется «гусарский насморк».
– Так что Валентиныч теперь в принудительном отпуске, – сказал Макс, пожимая всем руки после выхода за КПП.
Наконец-то я смогу увидеть свою Женечку. А вот и она. Светло-голубая футболка и юбка в чёрный горошек, волосы развеваются на лёгком ветру, а каблучки стучат по асфальту, когда она бежит ко мне.
– Так долго не выпускали тебя? Я соскучиться успела уже сильно, – сказала Женя, чмокнув меня в губы.
– Я-то, как соскучился. У нас целый день сегодня свободен до вечера. Есть мысли?
– Ну, родители предлагали на дачу к ним в Сметановку съездить, но я думаю другими делами заняться, – загадочно улыбнулась Женечка, теребя меня за нос.
Сильно упрашивать меня не надо для таких случаев. В себе я чувствовал полную уверенность, и готов был хоть сейчас отправиться к своей девушке домой. Выйдя на тротуар, я понял, что сейчас будет неловкая ситуация.
– Привет, Серёжа! – воскликнула Аня Краснова, махая мне рукой и приветливо улыбаясь.
