– Вот тебе и объяснят, – Кейтид нетерпеливо взял его за плечо. – Идем, «снайпер».
В глазах молодого человека плескались страх и непонимание, но он послушно вышел из кубрика.
Вильгельм неодобрительно прищурился. Штурман обладал яркой мимикой, и иногда его грубое, ястребиное лицо было выразительнее любых слов. Он присоединился к команде лишь два года назад, но все быстро научились понимать его беззвучные замечания.
– Не смотри так, – рыкнула Лем.
– Ты же понимаешь, что его подставили? – укоризненно спросил Вильгельм.
– Не я обещала свернуть ему шею, если Измаил нас кинет, – она с мрачным видом откинулась на стену. – Ты же понимаешь, чем мог закончиться тот выстрел в трюме?
Штурман шумно выдохнул и опустил голову, согласившись.
Устин неуютно поерзал на месте. Константин встал и начал готовить кофе. Пару минут молчание нарушал только треск перемалываемых в мельнице зерен.
– Кэп, ты все уладишь? – подал голос парень.
– Я все улажу, – подтвердила она и попросила: – Кас, на четверых.
– Неприятности неприятностями, а обед по расписанию, да? – хмыкнул Вильгельм.
Команда «Аве Асандаро».
Навязанная работа. 5.06.2015
Капитан Лем Декс. Герой одной книжки, которую читают детям в средней школе. Тощий и нескладный паренек, не желавший взрослеть, мечтавший о подвигах и сбежавший из дома в далекую-предалекую страну за Великим Океаном.
Там Лем прошел путь от вечно ошибавшегося несмышленыша до капитана воздушного корабля. У него были надежный клинок, верные друзья, вероломные враги… Хорошенькая подружка. О чем еще может мечтать подросток?
Ну, отлично.
Спросите тогда, о чем же мечтает капитан «Аве Асандаро», раз она выбрала подобный псевдоним?
Мария Гейц
Через два с половиной часа допрос Милоша Астазии был закончен, и Леовену Алеманду утвердили план действий. Он послал за капитаном Лем Декс мичмана. Тот проводил ее по фрегату к кабинету Алеманда и коротко постучал. Получив разрешение войти, мичман отворил дверь.
Лем небрежно кивнула провожатому и осмотрелась.
Каюта Алеманда выглядела менее пышно, чем у многих его коллег. Обстановку составляли три кресла, ряд книжных полок у стены и широкий стол; по краю столешницы вился тонкий узор. Вся мебель – из темного дерева. По сравнению с традиционным стилем Флота кабинет казался почти невзрачным, но Лем все равно смотрелась здесь, как рабочий в Коронной Коллегии.
Алеманд расположился за письменным столом, просматривая какую-то папку. Он закрыл ее, когда Лем вошла, поднялся и указал на кресло напротив.
– Прошу, капитан Декс, садитесь. Чаю?
– Если ты на моих глазах сваришь по всем правилам талайский пуэр, то не откажусь.
– Я боюсь, что его у меня не найдется, однако… Бертрев?
Невысокий человек в темной форме валета возник из прилегавшей к кабинету комнаты.
– Молодой чай, пожалуйста.
Руфин Бертрев поклонился и снова исчез.
Фыркнув, капитан прошла мимо книжной полки и просмотрела названия на корешках. Протянула было руку к трактату по воздушной тактике, но передумала и взяла сборник Речной школы, поэзии семнадцатого века.
«Ты про меня знаешь. Ты был поразительно вежлив. Ты принес извинения за стрельбу по „Аве Асандаро“, – она краем глаза посматривала на Алеманда. – Теперь давай выясним, чего от меня хотят и как далеко в связи с этим простирается твое терпение».
Лем с раскрытой книгой упала в кресло, скрестила ноги и достала очки из внутреннего кармана жакета.
