Потратив целый день на опрос, на наблюдение и не выйдя на след, Яровой начал было отчаиваться, но поздно вечером, выехав из очередного села и по пути увидев надпись «Н.», вспомнил, что где-то в пометках коллег было, что часть, в которой служил Загорный, стояла изначально в какой-то Н. и очень длительное время. Остановился, стал просматривать записи. Точно, это село. Следует проверить, а вдруг. Не мог молодой, не в меру сдержанный парень не завести там интрижку с местной кралей. Если там есть у него зазноба, то мог податься и к ней. Шанс небольшой, но проверить стоит. Развернулся и свернул с трассы в село.
Вызнал у первого же дома, где найти кого-либо из представителей администрации. За поздним временем пришлось поднять уже легшего спать начальника местной полиции. На удачу они уже встречались на совместных сходках военной полиции. Устроились в садике. А Герасыч был только рад гостю.
– Совсем одичали мы здесь. А ране-то, отбоя от постояльцев, от туристов, покоя не было. А сейчас редкость добрый хость.
Достал домашнего коньяка.
– И выпить-то не с кем, – душевно улыбаясь предложил Василию. И обрадовался, когда тот согласился.
– Дык, ноне хде ухлядеть-то за всеми. Ну, стояла недалече часть. Ну, приходили солдатики, ну и хуляли отменно. Само собой. Ну, чтоб хто завел здесь семью – такохо не слыхивал. А шо на карточке парнишка, помню, помню. Евонный батька частенько тут бывал, дом у Сидоркиных нанимал. Шалили, чехо уж тут, было. Молодые у них на… Эээ, как тамо? Настен! – громко позвал кого-то из дома.
Окно распахнулось, показалась молодая девушка лет двадцати, не более.
– Настен, как они ховорили? Не танцы, не дискотека, а как-то по-чудному.
– Туса, что ль? Тусовка.
– А, вот-вот. Тусовка. Вот на этой вот и цельными неделями пропадали. Нам такое, в наше время при службе в армии и не снилось. А туто – вольная воля, а не служба. Ты вот внучку поспрашай, – и окликнул внучку: – Выйди ужо, дай человеку разъяснения.
– А что тут разъясняться!? Все знают. Данил Галку гулял. Она по нему досель сохнет, все пытает к нему поближе уехать, да мать с батькой ее не пущают. Правильно и делают, он отморозок полный, нашла по кому с ума сбрендить, – протараторила девушка и тут же исчезла за занавесками.
– Это шо, макаровская Халка?
– Ихняя, ихняя, – послышалось из-за занавесок.
– Ну, вот, значится, тепереча с Халкой пообщаться след. Капитан, счас малость посидим, и ты устраивайся на ночлех. Тебе в летнике счас бабоньки постелят. А поутру до Макаровых и двинем.
Яровой вышел с летника покурить. Курил он нечасто. Вот сейчас, в тихую темную, еще по-летнему теплую ночь, неудержимо захотелось вдохнуть, немного покатать во рту и медленно-медленно выпустить дым. Пачка крепких сигарет на такой случай была всегда с собой. Василий потянулся, задрал голову и застыл, увидев небывалую красоту. Небо высвечивалось тысячами маленьких голубых огоньков, словно причудливо вытканное бисером покрывало. Взгляд стал улавливать созвездия, карта вселенной стала четче вырисовываться. И это Василию показалось какой-то магией, аж дух захватило и забылось все. Сейчас во всем мире был только он и этот бесконечный манящий таинственный космос. Звезды мерцанием подмигивали ему, словно говорили с ним.
– Городские все, как блаженные, увидят небо и застывают столбом.
Вдруг рядом услышал Василий голос Настены. Огляделся. Ее выдал красный огонек, когда она потянула сигарету.
