Они говорят обо мне так, словно меня здесь нет, или я просто мебель. В глубине души меня это возмущает, но сил и смелости огрызнуться конечно же нет.
– Ну-у-у, судя по тому, что я вижу, цветочек выдран прямо из парника, – смеётся Мариэль. – Угадала?
Богдан кивает, она разводит руками:
– Тогда не реально. Будет хорошо, если вообще не загнётся. Поэтому я и гово…
– Надо, чтобы не загнулась, – прибивает Богдан.
– Тогда минимум пару месяцев. А лучше вообще без сроков. Она чья, кстати? Искать будут?
– Это тебя не касается. Твоя задача подготовить её как следует. Начнёшь через три дня.
В комнату заглядывает амбал:
– Богдан Борисович, там Абрек подъехал.
– У-у-у, – театрально обмахивая себя ладошками, закатывает глазки Мариэль. – Я, тогда, пожалуй, побегу.
Вслед за ней выходит Богдан, а через минуту на пороге появляется Абрек.
То, что это именно он, я понимаю сразу: такое огромное, жуткого вида, с лицом, едва не до самых глаз покрытым чёрной бородой существо просто не может зваться другим именем.
Он запирает за собой дверь изнутри и, отойдя в дальний угол комнаты, начинает стягивать с себя футболку.
Пришёл проверять невинность?
Я вскакиваю и с обмотанными скотчем щиколотками мечусь в узком проходе между стеной и кроватью, в панике отыскивая что-нибудь – ну хоть что-нибудь!!! – что можно использовать для самообороны… Но ничего нет. Поблизости только настенный светильник с хрустальными висюльками, но и до него я своими скованными руками вряд ли дотянусь.
А потом в глазах вдруг темнеет, и стены резко уходят наискось и вниз…
В себя прихожу тоже резко, от острого, бьющего прямо по мозгам запаха. Взгляд с трудом фокусируется на мельтешащем передо мной пятне, которое постепенно превращается в медицинскую маску, над которой сверкают жгуче-чёрные внимательные глаза в обрамлении густых чёрных ресниц. Перед моим носом всё ещё плавно скользит аммиачная ватка.
– Нормално? – с заметным акцентом вопрошает лицо, и легонько похлопывает меня по щеке. – Раньше такой бывал с тобой? Обморок раньше падал?
Я молчу, а он, зачем-то поочередно оттянув мне нижние веки и пощупав за ушами и под нижней челюстью, зарывается в своём медицинском чемоданчике. Вынув оттуда стеклянный пузырёк, вытряхивает на ладонь две пилюльки жёлтого цвета.
Я отчаянно мотаю головой – не собираюсь я принимать никаких таблеток! Снова начинаю метаться, пытаясь отползти подальше от чудовища… и только теперь понимаю, что на моём лице больше нет скотча. Руки и ноги тоже свободны.
А чудовище, высыпав на ладонь ещё штук десять пилюлек, оттягивает маску и показательно закидывает их себе в рот. Слегка пожевав, глотает.
– Простой валерянка, видишь? Чтобы успокоиться. Пэй или уколь дэлать буду!
И возвращает маску на место, скрывая под ней свою страшную абрэчью бороду. Сам он, кстати, тоже уже вполне одетый, просто сменил уличную одежду на тёмно-синюю медицинскую робу.
В комнате нет окон, нет часов. Из-а этого я быстро теряю счёт времени, лишь приблизительно догадываясь о нём по тому, какую еду мне приносят – обеденный суп с отбивной или овсяную кашку с фруктовым салатом, больше подходящую к завтраку.
Туалет здесь же, в номере. Здесь же есть телевизор и небольшой бар с богатым набором алкоголя в миниатюрах, а также приличный запас питьевой воды. Словом – помереть мне не дают, и, надо сказать, вопреки всем моим страхам, даже не обижают.
