Автоскайп с американским дальнобойщиком. Репортажи, рассказы - страница 12

Кстати попутно Дит рассказал историйку об американских нравах. Однажды в Талсе, где он живёт пошёл с женой в местный театр на балет (Талса бывшая нефтяная столица Оклахомы, поэтому в ней, несмотря на незначительные по американским меркам размеры есть и театр и даже два университета). Так вот садятся они на свои места в театре, и тут появляется пожилая пара. Их места оказываются прямо перед Дитрихом и Галиной. Вдруг пожилой мужчина встаёт со своего места и, оборачиваясь к ним, спрашивает, не помешают ли они смотреть на сцену и если мешают, то пересядут вперёд! Галина, не так давно приехавшая в штаты из Омска в шоке, да и я что-то не припомню в России такой степени вежливости. Сколько раз в кинотеатрах Подольска и Москвы впереди оказывался какой-нибудь громила, закрывающий экран, но и мысли не возникало попросить его пересесть, даже если были свободные места. С нашей точки зрения это дико и было бы более логично, если бы сидящий впереди послал бы вас очень далеко. Тут вдруг вспомнилась повесть Бунина «Деревня», где герои её не раз повторяют и почему мы русские так друг друга не любим.

Слышу вызов по скайпу и включаю связь.

– Привет, Амаяк! Сейчас такое хорошее утро, хочу показать! – доносится из другого полушария голос Дитриха.

«Наш» трак мчится вперёд среди равнин Среднего Запада. Небо меж белых облаков лазоревое промытое. На вспаханных полях кое-где между грядок стоит вода – здесь недавно прошёл дождь и торнадо. Свежо зеленеют дальние леса и деревья вдоль дороги. Весна! И с каждым мгновением нас улыбкой встречает Бог, каждое мгновение единственное и неповторимое. И облака учат неповторимости мгновений – никогда не бывает их абсолютных копий. Земля обманывает, когда кажется недвижной: просто изменения в ней чаще невидимы глазу: изменения атомов, молекул, песчинки, явление нового стебелька травы….

По этой дороге мы проезжали зимой – было пасмурно, поля белы, леса серые, а сейчас Весна! Иногда рядом с дорогой мелькнёт симпатичный двухэтажный домик фермера сквозь сеть зеленеющих ветвей, иногда простенькая церквушка, вдали, у горизонта, элеваторы для кукурузы. Иногда рядом с зеленеющим деревом взрывается розово-фиолетовое, как сакура в цветении.

– Нет здесь понтов у местного населения, – комментирует Дит. – стремления во что бы то ни стало вырваться вперёд, переплюнуть соседа, заработать миллион. Здесь люди, как деревья – где посажены, там и растут просто и естественно.

– Дорога требует внимания, организации сознания: всё хаотичное, непрошенное отступает. Дорога не даёт перейти драме в трагедию, дорога лечит!

– Знаешь, Амаяк, мне так плохо дома! – признался как-то Дитрих, когда после последней операции располосованный с незажившими рубцами рвался на работу, а я уговаривал его повременить. И это не потому что дома плохо, нет. Дома приятный верный человек, два верещащих тропических серых попугая! Но дома постоянно приходится бороться с хаосом сознания, сдерживать плотину воспоминаний, когда самое счастливое из них обращается в удар мегапредательства, которое казалось разом обрушило опыт шестидесятилетней жизни… тогда сознание грозит сорваться в мёртвую петлю вопросов: «За что? За что? За что?..» Тогда бесценны беседа с близким человеком, хорошая книга, очищающее звучание древних слов Библии, Послание Апостола Павла к Коринфянам со словами о любви… И не пускать черноту, просто не пускать! И улыбаться, обязательно улыбаться, ибо улыбаясь людям, ты улыбаешься Богу. А может быть в этом и есть изначальный смысл американской улыбки?