Называется это состояние «Как же меня всё утомило», и, думаю, большинству оно знакомо. Хочется всё бросить – вот прям всё-всё – и уйти из дома за хлебом, с одной авоськой, чтобы никогда не вернуться обратно.
Но я всегда возвращаюсь, потому что дома ждёт кошка.
– Доверься, – говорит Джая, снимает с ноги горчичный носок, выворачивает его и вытряхивает сахарный песок, попутно шевеля пальцами ноги. – Будет страшно, но сегодня нужно кое-что перепрограммировать.
– Что именно? – я немного нервничаю, мягко говоря.
– Одну из твоих прошлых жизней.
Звучит «заманчиво».
– Джая, а… где Твои крылья? – с удивлением замечаю, что мой Ангел сегодня бескрыл.
– Крылья… Где же они… – Он почёсывает спину, закинув руку через плечо. – А надо?
– Но… Ты же… Ангел?
– Ангелы не похожи на людей, тем более, крылатых. Крылья и образ облегчают тебе восприятие, но и только.
– Но… – сопротивляюсь я, взмахивая руками и желая поспорить.
– Закрывай глаза и ложись на пол, – торопит Джая.
Подчиняюсь, тяжко вздыхая: опускаюсь пластом на пол, послушно закрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Джая начинает руководить.
Дыхательные техники на расслабление.
Выход из физического тела, похожий на блуждание мысли: так же легко, как мысль выходит из головы, можно выйти из тела и подняться к потолку, например, или выше. Ещё выше. Назад, в прошлое, в одну из сотен когда-то прожитых жизней.
Я приближаюсь к земле из белого пространства, где бесконечность, пустота и неуютное одиночество, и вскоре начинаю различать землю и траву.
Мелькает изображение мужчины, довольно высокого и рослого, со средней аккуратной чёрной бородой. Он в раздумьях: «Пора или не пора забивать её на мясо? Солнце так сильно греет, мясо может и испортиться…» – думает он. Осознаю себя в чьём-то теле и понимаю, что он размышляет обо мне. Я… свинья? Вот это поворот!
Как меня можно съесть, я же всё чувствую и понимаю? И я слышу его мысли!
– Что видишь, проговаривай, – слышится голос Джая рядом со мной.
– Мужчину… Ярко светит солнце, зелёная трава наподобие газонной, корыто и высокий коричневый забор из длинных деревянных досок. Наверху доски забора заострёны, образуют частокол. Он высоченный, этот забор! Мне страшно, ужасно страшно, слёзы… Я уже предчувствую, как меня убивают, расчленяют и превращают в мясо.
Плàчу. Ситуация безнадёжная: сейчас меня убьют. Палящее солнце наполняет этот колодец жарой.
– Джая, почему я понимаю его мысли? – в панике хнычу я, ища поддержки. – Это ужасно!
– Опиши свой ужас, – просит Джая.
– Он вокруг, словно ещё одна оболочка. По ней волнами бегут искры, в виде непрерывных дорожек. Цвет от серебристого, будто это электрические молнии, до кумачового, наподобие костра.
– Представь в себе пробку, как в ванной. Выдерни её.
Представляю, и ужас утекает вниз подобно воде или вуалевой ткани, с воронкой и водоворотом. Так гораздо легче.
– Что там с забором? – спрашивает Джая невозмутимо.
– Он новый, коричневый и очень высокий.
И тогда Джая громким голосом командует мне:
– Метайся! Бейся об него! Ищи гнилые участки!
– Он но-о-овый! – в бессилии кричу я. – Это невозможно!
– Плохо прибиты доски! – кричит Джая. – Это твой мир! ТВОЙ МИР! В нём нет! Ничего! Невозможного!
И я начинаю панически бегать по загону, стукаюсь о стены, доски хрустят, но они грубые и крепкие. Это новые доски, свежепокрытые тёмной морилкой, и сломать их с первого раза трудно. Я бьюсь, застряв в заборе, как в западне.
