Вечером мужики говорят:
– Пошли в основную мечеть, на тусовку нашего села.
Пошли в темноте. Точно, собралась под молельным навесом вся взрослая часть мужского населения деревни. Все в юбках, шапочках, довольно темнокожие, но без бород (у одного жидкая бородёнка). Меня сразу на почётное место, типа шейх приехал. Все очень обрадовались и начали читать молитвы, на меня поглядывая. А я размышлял о том, что выпил чая слишком много – я же не знал, что на собрание поведут. Потом раздали всем еду, сладкую кашу. Сидят и не едят, я тоже не ем. А они, оказвается, ждут когда я начну. Минуту ждали все, смотрели друг на друга. Только я к каше прикоснулся, все ложками застучали и давай поглощать кашу. Потом же некоторые стали курить!
– Эй, – говорю, – что курите-то, мечеть – святое место!
– Да разве ж то настоящая мечеть? Навес просто!
Но те, которые не курили, на курящих поглядели укоризненно.
– А вы арабский понимаете? – интересовался я.
Один нашёлся, в Медине учился. Крутой. Остальные, вероятно, из молитв понимают не больше, чем верующие других религий. Потом пошли домой, и там накормили меня снова.
Утром покинул деревушку и поймал грузовик на паром обратно. В кузове ехали крестьянки, спрятавшись среди фруктов, чтобы не платить за паром. И вот я опять уже в порту.
Наутро в порту – несколько изменений.
Нашёлся капитан контейнеровоза на Таракан. Накануне вся команда меня зазывала, а кэпа не было. И вот он появился. Говорит – сегодня, иншалла, поплывём. Я ему: возьми меня. Но начались «Старые песни о главном».
«Мой корабль грузовой. Пассажирские вон там».
«Мое судно не берет пассажиров».
«Погода в океане сумасшедшая, укачает».
Наконец, он вспомнил коронное:
«Мой босс, моя компания, мой хозяин не разрешит брать пассажира».
Справки АВП и другие подтверждения его не убедили, у него были свои резоны. Ничего, научусь и плавать, и справок наделаю столько, что уже потом все будут меня брать. А пока Бог с ним, пошел к другому, который на Нунукан. Накануне уже подружился с командой, угощали меня на борту, кэпа не было. А сейчас есть. А сам пароход уже по ватерлинию погрузился в море, грузы и в трюме, и на палубе, и погрузка продолжается.
Капитан – вредного типа старикашка.
Так тараторил по-индонезийски, что я понял лишь то, что его судно грузовое, брать он меня не будет, и, кроме того Нунукан находится якобы в погранзоне, для чего я должен взять пропуск («Сурат джалан»). Ну, пока я буду делать этот пропуск, он конечно придумает ещё чего-то.
А платформа с четырьмя прикрепленными к ней судёнышками (которые тоже шли на Калимантан) уплыла, вместе с той деревянной посудиной, которая хотела меня взять – и след простыл! Конечно, в порту такая давка, суда стоят в три слоя (и всем нам приходится лазить, как обезьянам, с парохода на пароход по каким-то верёвкам, цепям, шинам), ну и отогнали эту платформу тоже, а я думал, она приделана навсегда. Так быстро всё меняется – непросто уследить. Надо, найдя любой приличный пароход, сидеть на нём до упора, пока не появится капитан, и быстро решать уплывательный вопрос, и с судна уже не уходить.
