Прямо перед моим носом на уровне маски замер морской конёк, в профиль, сканируя меня мутным глазом. Я вздрогнул, и конёк лениво и как-то неуклюже поплыл прочь. Я немного проводил его взглядом, и вот тут-то меня внезапно охватило волной – такой же сильной, как волны океанического шторма, и такой же неотвратимой. Пропал коралловый риф, пропали его разноцветные жители, пропал океан. Передо мной была широкая степь, с танцующими ковылями и невероятным лазурным небом, а в том месте, где мгновенье назад был морской конёк, мчался стремительный, грациозный табун лошадей. Могучие мышцы перекатывались под гладкой шерстью на подсвеченных восходящим солнцем конских спинах. Я каким-то неведомым образом физически ощущал наполнивший просторы несмолкающий ветер и даже уловил позабытый хмельной запах полыни. Видение было настолько плотным, что когда подплыл инструктор и тронул меня за плечо, картина степи и табуна продолжала стоять перед моим взором, накладываясь на пейзаж морского дна. Окончательно видение отступило только на поверхности.
В общем, опыт оказался впечатляющим, хотя он и здорово меня озадачил. Не помню, о чём говорил с инструктором и другим участниками, когда поднялся в лодку.
Основная цель была достигнута – на какое-то время просторы сознания, если можно так выразиться, вышли далеко за пределы всех мерок, к которым я привык. Заботиться о прошлых сложностях не хотелось, да я бы и не смог, потому просто позволил покою наполнить меня. Безусловно, с каждым днём интенсивность озарения становилась всё меньше, но доступ к воспоминаниям о них остался со мной. Сны в это время меня не тревожили.
К сожалению, нас подвели партнёры с материка. Выкупленные на весь сезон чартерные места в самолётах «горели», а дорогим местным отелям пришлось выплачивать штрафы. Очень скоро индонезийское представительство компании разорилось… Головным офисом наш филиал был признан убыточным и закрылся, а я остался с компенсацией, но без работы и представления о том, что делать дальше.
Аян ненадолго замолчал, переводя дух.
– Уезжать не хотелось. Снова искать работу в туризме, учитывая «чёрную метку» в резюме, было почти бессмысленно… Другие открытые вакансии либо не подходили мне, либо требовали особой квалификации. Я посетил ряд собеседований, списывался со старыми партнёрами, но уже понимал – всё это не то.
А спустя короткое время вернулись сны, но сюжет их изменился. Теперь пламя каждую ночь пожирало камни. Оно полыхало, жадно проглатывая булыжники, выступившие из тьмы, выпуская уже не только красные, но и ярко-зелёные пламенные языки.
Я предположил, что всё из-за стресса, и старался не обращать внимания, но понимал, что это тупик. Постоянно прокручивал в голове один и тот же вопрос, хотя ясно было, что в своих мыслях ответа на него уже не найду. Я спрашивал: «Что дальше делать?» Мне хотелось верить, что выход есть, но я не представлял, где его искать.
Как-то утром, ни на что особо не рассчитывая, просто по привычке, я открыл почту. В глаза бросилось одно-единственное письмо, вернее, его тема: «Вернись к истокам». Я сначала даже оцепенел. Это не столько выглядело ответом на мучавший меня вопрос, сколько вызвало внутри сильный, хотя и решительно не понятный отклик.
Вчитавшись, я увидел, что письмо от моего давнего университетского товарища, который, так повелось ещё до моего взлёта в карьере, периодически скидывал мне небольшие заказы на перевод. Зият не знал, что я уехал в Индонезию, и писал, предлагая очередную подработку.
