– Наконец то мы будем кушать. Я вроде даже уже и выспался. – Мин Хён потянулся.
– Булку бы какую-то съесть. – Что? – Чан не успел договорить. На кухне послышался грохот и вой Бобби. – Так. Хомячок опять куда-то свалился. – Чан и Сан Хён побежали на кухню. Бобби лежал под столом, а рядом валялся разломанный стул.
– Бобби, что случилось? – Сан Хён поднял друга за шиворот.
– Ты в порядке хомяк? Опять за чипсами, небось, лазил.
– Угу они вкусные.
– Ли Вон, тебе работка. Бобби опять сломал стул.
– И что?
– Тебе его чинить, потому что только ты умеешь это делать.
– Бобби – ты моё наказание! Я вечно подбираю за тобой все твои проделки. – Кое-как составив стул, Ли, всё ещё ворча, уселся есть. Ребята подтянулись на кухню. За столом воцарилась тишина. Было слышно, как кто-то чавкает, пьёт что-то, сопит от усердия. Джун устроил ребятам день, а точнее ночь обжорства. Курица, рамён, огурцы… Он был сам из довольно обеспеченной семьи и если агентство не докармливало мальчишек, то Джун, на правах старшего, сам шёл на рынок или в магазин, и покупал на свои собственные деньги всё, что считал нужным. Есть баланду для похудения, не входило в его правила и он, старался, периодически, накормить усталых мальчишек.
– Джун – это самый вкусный ужин – Чан полез обниматься к Джуну.
– Джун – ты бог кулинарии! – Парни обступили Джуна схватили его на руки и стали таскать по всему общежитию.
– Завтра выходной, завтра выходной! Ура! Мы будем спать и есть, есть и спать. – Пока все разбредались по кроватям Хён мыл посуду. За этим делом его застал Чан.
– Сан Хён пойдем спать.
– Нет Чан я тут приберусь немного. – Хён повернулся на левой ноге и вскрикнул от боли.
– Что с тобой Хён? У тебя болит что-то?
– Да, нога. Перетанцевал видимо сегодня.
– Ну, давай я тебе дам бинт. Перетянешь, и нога пройдет.
– Да, наверное… – Сан Хён уже больше месяца мучился от боли в ноге после того столкновения с машиной, но говорить кому-то, что боли бывают настолько сильные, что искры из глаз, он не хотел. Он терпел. Покупал, себе какие то обезболивающие мази. И как-то так перебивался. Когда он просто ходил, нога особо не ныла. Но вот когда начинал танцевать, то боль была сильная.
– Хён пойдем. – Чан отвлек его от своих мыслей.
– Чан… слушай, а мы вообще – дебютируем? Как-то мне грустно.
– Конечно. – Улыбчивый Чан всегда был во всём уверен.
– Я бы не пришёл сюда, если бы не знал бы что стану айдолом. Мы теперь группа, мы вместе.
– Да… Ты прав. – Ребятами потихоньку овладевал сон. Наевшись сегодня до отвала, они дружно засопели.
Утро началось весело. Все практически одновременно, подскочили от какого то странного звука.
– «Ааапчхиии». Ин Джон чихал так, что сотрясались стены. – «Ааапчхиии!». Ребята прикрыли уши руками и продолжали подпрыгивать от жутко страшного чихания Ина.
– Ин. Ты простудился что-ли?
– Не зна… чхииии!
– Дайте ему что-то а? Мы тут все сейчас заиками останемся.
– Пчхииии… У меня аллергия на пыльцу. Чхииии…
– Да где у нас в доме пыльца? – Ли Вон подошел к окну.
– Какая зараза поставила сюда этот цветок?
– Эта зараза – наш директор. Гы! Гы! Гы! – Джун покатился со смеху. Над его ухом раздалось громкое «пчхиии…». От неожиданности парень сел мимо кровати.
– Да тебе Ин, айдолство прямо противопоказанно – поддел друга стонущий от смеха Ли Вон.
– Почему?
– Представляете, вот он такой весь звезда и поклонники вокруг. Он на сцене. Ему преподносят букет и он как… – «Аапчхиии!» – раздалось рядом. Ли Вон втянул голову.
