Аз есмь здесь и сейчас - страница 19

Перечитайте «Войну и мир» Толстого, если в школьные годы вы с легкостью пропускали страницы толстовской публицистики и вообще всё про войну, то теперь сконцентрируйтесь на этих рассуждениях графа. Про то, как война катилась беспрепятственно до самой столицы, пока все население, наконец, не опомнилось, пока не спохватились деревенские мужики и бабы (старостиха Василиса с вилами!), пока столичные жители не запалили хоромы вместе с влезшими в них оккупантами. На картине Прянишникова чудно зафиксированы эти грабители-французы на большой дороге, в отступлении.

Надо ли ждать, когда эти волны покатятся туда и обратно в наши времена? Надеяться пересидеть вместе с Чулпан Хаматовой где-нибудь в прибалтийских кущах эту беду? Уговорить себя, что Путин во всем виноват, уговорить уже после того, как европейские правители и украинские признались, что они не собирались с Донбассом мириться, им просто надо было вооружиться, как следует?

Конечно, всё будет зависеть от нашей сплоченности, да хотя бы от работы каждого на своем месте, на полях или на заводе. Он мне рассказывает, что всё труднее получать заказы, все перестраиваются на военные рельсы. А по другому – никак!

О том же, но с другого конца зайду. Все помнят, что самые активные переговорщики с Путиным были Макрон и Шольц. На днях оба они, еще пока руководящие фигуры крупных европейских держав, выступили практически с одной и той же речью. Макрон объявил, что Франция уже обороноспособность утратила и надо переводить всю экономику на военные рельсы: всё, что могли, отдали на военный украинский плацдарм! И Шольц признался, что никаких танков никому Германия передавать не в состоянии, у самихдефицит. А новых наклепать с такой дорогущей энергетикой его страна не в состоянии, думать надо, как выходить из положения.

То есть они, наконец, задумались. Очень хорошо. Еще бы украинцы начали думать, если они уже больше семи тысяч танков (!!!) в боях потеряли, спасут ли их амбиции еще 20-30 Леопардов?

Думать, думать, а не искать виноватых!

Да, а стих свой пришлепну, не пропадать же добру.

Явился с воли человек

И весточку принес:

Как там с доверием к молве

Был проведен опрос.

Спросили: веришь ли в себя?

В ум, силу, ловкость рук?

В способность вырастить ребят,

Постичь азы наук?

Не надо длинно рассуждать,

Пенять на королей,

Ответьте просто, НЕТ иль ДА,

Ну что же вы, смелей!

Но респонденты напряглись, -

– Дым из ушей валит!

Они тотчас понять смогли,

В вопросе – динамит!

Чуть спичкой чиркнешь – и взлетел,

В заоблачную высь,

Ответственность за тыщу дел

С твоей лишь головы.

Опрос провален. Респондент

Ушёл. Залег на дно.

Мол, ежели худой момент –

– Не я тому виной!

На нарах ржал бывалый зэк:

Он знал, как ты да я,

– За грабежи и за побег,

За всё, что сделал человек,

Имеется статья.

Без даты

…Над Сахарой кружился и тихо падал снег. Пожилой бедуин положил верблюда и поднял лицо к небу. Он даже зажмурился от наслаждения, от этих прохладных и нежных прикосновений к его темному лицу белых хлопьев. Такого на его памяти никогда не было и уже наверняка не будет!

Рыжая песочная гладь пустыни так же блаженно принимала и поглощала эту благодать, сразу впитывая снежок. Она темнела от влаги, потом – холодела, потом снег уже не таял и причудливыми белыми разводами украшал лицо пустыни. Для неё, необъятной, бесконечной, его было так мало, он был так быстротечен, мимолётен, что даже память о нём сохранить пустыне трудно.