Отворятся они непременно, отворятся неизвестно когда. Земная жизнь каждого человека путешествие. Путешествуют от колыбели к гробу, проходят чрез различные возрасты, чрез различный образ мыслей, чрез различные ощущения, чрез различные обстоятельства.
Нагими входим на поприще земной жизни и ложимся в гроб, оставив все вещественное, приобретенное во время земной жизни, лишь прикрытые необходимою одеждою, в которой нуждается не нагота наша, в которой нуждаются взоры созерцающих наше погребение.
Что уносим мы в вечность?
Очевидно усвоенный образ мыслей, усвоенные ощущения. Вижу себя схваченным и держимым разбойниками. Они связали меня крепкими веревками, оковали тяжелыми цепями, привили ко мне неисцелимые недуги. Что странно: я сам помогал им совершать надо мной ужасное злодеяние. От болезненности я пришел в расслабление, потерял способность к деятельности. Ощущаю, что жизнь едва жива во мне.
Окован я оковами внутри меня, в душе моей. Оковы отняли у меня возможность к движению, разбойники приставили ко мне неусыпную и неумолимую стражу. Болезнь моя – многообразная греховность, язвы мои – страсти, железные цепи – это греховные навыки, насильно влекущие к совершению ненавистных мне грехов.
Разбойники – духи злобы. И сам не имею сил, и они не дают мне возвратиться в Иерусалим. Не дают сосредоточиваться в сердце помыслом рассеянным и скитающимся по Вселенной без нужды и цели, не дают мне там в Храме истинного Бога поклониться духом и истиною. Нет во мне свидетельства жизни, которая бы всецело заключилась во мне самом, я подвергаюсь совершенному исчезновению жизненной силы в теле моем. Я умираю. Не только бренное тело мое подчинено смерти, но и самая душа моя не имеет в себе условия жизни неразрушимой.
Научает меня этому Священное Предание Церкви Православной: душе, равно и ангелам, даровано бессмертие Богом, оно не их собственность, не их естественная принадлежность. Тело для поддержания жизни своей нуждается в питании воздухом и произведениями Земли. Душа, чтоб поддержать и сохранить в себе бессмертие свое, нуждается в таинственном действии на себя Божественной десницы.
Кто я? явление, но чувствую существование мое. Многие годы размышлял некто об ответе удовлетворительном на предложенный вопрос, размышлял, углубляясь в самовоззрение при свете светильника Духа Божия. Многолетним размышлением он приведен к следующему относительному определению человека.
Человек отблеск существа, характер существа. Бог един сый отражается в жизни человека. Так изображает себя солнце в чистой дождевой капле. В дождевой капле мы видим солнце. Но то, что видим в ней, не солнце: солнце там, на высоте недосягаемой. Что душа моя? Что тело мое? Что ум мой? Что чувство сердца? Что чувство тела? Что силы души и тела? Что жизнь? Вопросы неразрешенные.
В течение тысячелетий род человеческий приступал к обсуждению этих вопросов, усиливался разрешить их и отступил от них, убеждаясь в их неразрешимости. Что может быть знакомее нашего тела? Имея чувства, оно подвергается действию всех этих чувств, познание о нем должно быть самым удовлетворительным как приобретаемое и разумом, и чувством, но оно точно таково в отношении о познании души, о ее свойствах и силах, о предметах, не подверженных чувствам тела.
(Написано незадолго до смерти)
