Бам-с! – моя челюсть отвалилась и поскакала по полу. Шучу конечно. Но изумилась я изрядно.
– Алексей Петрович, билеты дорогие…
– Любовь Васильевна! – голос Алексея Петровича дрогнул.
И тогда я призналась:
– Я бы с радостью, Алексей Петрович, но дело в том, что в плотной толпе у меня начинается паника. Поэтому я стараюсь на концерты и митинги не ходить.
Алексей Петрович расстроился и обиженно умолк. Я уже решила, что он достаточно обиделся, чтобы хлопнуть дверью и уйти, но тут он, просияв, выдал:
– А давайте тогда сходим в ресторан?
– Я не пью спиртное сейчас, – выдала очередную отмазку я, – мне врач приписал таблетки от зрения, так они со спиртным несовместимы.
– Ничего страшного! – обрадовался Алексей Петрович, – мы же можем просто мороженного поесть, или тортик с кофе. Ну что?
Он с такой надеждой смотрел на меня, что пришлось соглашаться. Единственное что получилось, так перенести свидание на пятницу.
И вот как теперь быть? Придётся идти…
***
Я была дома одна. Дети и дед Василий в деревне, поеду туда на выходные, поэтому после тяжелого рабочего дня я решила ужином не заморачиваться, соорудила себе гигантский бутерброд, налила чашку чаю, уютно устроилась перед телевизором в детской комнате и смотрела очередную серию «Богатые тоже плачут». Фильмец, я скажу, так себе, но больше смотреть было нечего, книгу читать неохота, хотелось просто расслабиться и ни о чём не думать. Этот сериал подходил как нельзя лучше.
Я как раз слушала, как падре Адриан отчитывал Луиса Альберто, что тот слишком много пьёт и поэтому ему надо жениться, когда в дверь раздался звонок. Так как мои все в деревне, а больше никого я не жду, то настроение немного упало.
Звонок повторился, я вздохнула и пошла открывать дверь.
На пороге стояли незнакомые мужчина и женщина.
– Любовь Скороход? – утвердительно сообщила вопрос незнакомая женщина.
Она могла бы быть даже красивой, особенно в этом шикарном платье из василькового шифона, если бы не тройной подбородок и полное отсутствие шеи.
– Да, – кивнула я.
– Нам надо поговорить, – уведомил незнакомый мужчина, суетливый лысоватый толстячок в дорогом костюме.
– Говорите, – согласилась я, – раз надо. Но было бы уместно сперва представиться.
У незнакомцев от такого моего ответа слегка вытянулись лица. Женщина демонстративно удручённо выдохнула и выразительно посмотрела на мужчину. Тот поморщился и сказал:
– Понимаете, Любовь, дело в том, что после смерти Воли по закону вы – ближайшая родственница.
– Какой Воли? – не поняла я, машинально вспоминая, кто среди родни Любаши в последнее время умер.
– Не какой, а какого, – поправил меня мужчина. – Воля, это сокращённо от имени Владимир.
Из Владимиров, которые приходятся родственниками Любаше я знала только зятя.
– А он что, умер? – растерянно спросила я, прикидывая, сколько суеты сейчас начнётся и чем это будет грозить Тамарке.
– Ещё нет, но понимаете…
– А раз ещё нет, то, что мы здесь обсуждаем? – удивилась я. – И кто вы такое, что вам есть дело до его жизни и смерти?
– Волька находится при смерти, – решительно влезла в разговор женщина, видя, что толку от мужичка нету, – он в коме и врачи не дают ему никаких утешительных прогнозов…
– Но он не умер, – развела руками я, – в коме он может находиться и двадцать лет. Так кто вы такие? Пришли на кладбище место продавать?
Я просто когда-то смотрела программу по телеку, как расследовали дело о махинациях с местами на кладбище. И вроде это как раз происходило в «лихие девяностые».
