Баба-Яга на Новый год - страница 6

– Вот уж действительно – жизнь как в сказке. Кто же знал… – Папа встал со стула и закончил разговор, будто накрыл крышкой. Петя послушно зашагал из кухни за ним.

Петренко-старший и правда сел в гостиной в кресло, а Петя – и правда – пошёл к себе в комнату. Ему было немного неспокойно, но очень любопытно. И даже щекотно оттого, что сам Дед Мороз ответил на его письмо.

Закрыв глаза, Петя повторял про себя слова из послания – похвалу его победе на олимпиаде и благодарность за итоги года. «За второе место… по математике…» Сладко вздохнув, сквозь сон он вдруг увидел высокую новогоднюю ёлку, украшенную какими-то невероятными игрушками, сияющими гирляндами, блестящим «дождиком» и ватным снегом. И под этой ёлкой-горой возвышались – горой чуть поменьше – подарки. Мысленно разворачивая коробку, упакованную в фольгу и подписанную его именем, Петя сладко и крепко уснул.

Но наутро ни украшенной ёлки, ни горы подарков в гостиной не обнаружилось. Выбравшись из кровати, Петя первым делом пошёл не умываться или в туалет, а проверять Бабу-ягу. Ему уже не верилось, что она была настоящей и действительно заявилась к ним домой.

В кресле в неудобной позе спал папа. Он крепко обнимал хоккейную клюшку и громко сопел. На диване лежал свернутый тюк, на подоконнике, устроившись на боку, ночник видел электрический сон. На столе стояла коробка с новогодними игрушками. А рядом с ней, на стуле, обмотавшись каким-то новым платком, сидела Баба-яга. Она доставала из коробки стеклянные яблоки, золотистую кукурузу, полосатый арбуз, сияющие блестками конфеты, орехи в фольге и мандарины – почти как настоящие – и… отправляла их в рот. Игрушки с хрустом и треском лопались под острыми тёмными зубами и превращались в стеклянную пудру. Яга уничтожала праздник и украшения для ёлки!

– Что… Что вы делаете?! – наконец завопил Петя. Сперва от ужасного зрелища он мог только хлопать глазами и беззвучно размахивать руками. А теперь кинулся к столу.

Тут проснулся и Петренко-старший. Подскочив с кресла, он бросил в сторону клюшку и забормотал что-то невнятное. Коробка, оказавшись в папиных руках, прижалась к его груди и жалобно затарахтела оставшимися на дне игрушками: голубыми шарами и алой, хранящей круглый год искры праздника звездой.

– Что я делаю? Я завтракаю, – ехидно улыбнулась Баба-яга и стёрла с губ осколки и стеклянную пыль. – Пока вы спали, я проголодалась. Не шторы же мне жевать!

Петя хотел поколотить ягу. Ведь это были любимые игрушки мамы! Игрушки из её детства! Папа тоже еле сдерживался, чтобы не сказать что-то грубое, но вдруг почти крикнул:

– Это был наш праздник! Зачем вы это сделали? Почему?

– Да на что вам эта ёлка, если вы в новогоднее чудо и Деда Мороза не верите? – выпрямилась и упёрла руки в бока Баба-яга. – Не верите – и не верьте. Лицемерие какое, – фыркнула она и направилась на кухню, бормоча под нос: – Вот так и делай людям одолжение…

А в глазах папы уже хороводом носились стаканы, тарелки и кувшин для сока, хранившиеся на кухне в шкафу для посуды. Если яга и это уничтожит…

– Так, стоп! – скомандовал он и шагнул за ней в темноту зимнего утра. – В этом доме… В этом доме едят только еду!

– Тогда – кормите! – довольно заявила гостья и уселась на кухне за стол, закинув ногу на ногу.

– Кормите? – повторил папа и, не расставаясь с коробкой с остатками игрушек, осмотрел столешницу и холодильник. – Мы будем есть кашу.