– Ты что там делаешь? – поинтересовался Бабайка.
– Играю в Агнию Барто.
– Стихи пишешь?!
– Пытаюсь. Муза только, что-то, никак не приходит. Может, она уже заходила, а я ее не заметила? Ты не знаешь, как она выглядит?
– О, муза всегда приходит незаметно. И только тогда, когда увидит, что ты и сама достаточно постаралась. Ты достаточно постаралась?
Варя с сомнением посмотрела на свой листок.
– Нет, наверное.
– Отдохни и постарайся еще. Слова – они такие. Сначала еле-еле ползут из карандаша, а потом вдруг как побегут-побегут! Не успеешь записать. Главное – верить в то, что ты пишешь.
Варя кивнула.
Она посмотрела в окно, посидела с закрытыми глазами, погладила себе по голове, приговаривая «Горшочек, вари», и снова взялась за карандаш.
– Готово! У меня целая песня получилась. Вот, послушай.
Варя встала, расправила платье, откашлялась и запела:
Настало восьмое марта,
ведь это – праздник наших мам,
И пусть они порадуются нам!
Это куплет был. А теперь – припев:
Восьмое мааарта, восьмое мааарта,
ведь это праздник наших мам,
И пусть они порадуются нам.
Варя поклонилась. Бабайка захлопал.
– Ну как?
– Над формой можно, конечно, еще поработать, – Бабайка задумчиво почесал подбородок. – Но содержание – прекрасное! Стихи, Варя, – это прежде всего смысл и чувства. С этим у тебя все в порядке.
– Уф! Ну я пошла, спою маме!
Варя побежала в комнату родителей и объявила:
– У меня новость, мама. Твоя дочь, Варвара Котикова, стала певицей. Специально для тебя звучит песня «Восьмое марта».
Варя забралась на стул и исполнила свое творение.
Мама была в совершенном восторге. С кухни прибежал папа – пришлось спеть на бис. Песня удалась!
Счастливая Варя крепко обняла маму и вдруг с ужасом почувствовала, что у нее в животе что-то шевелится. Что это?
– Пойдемте к столу. Омлет готов, – пригласил папа. – В этом году он особенный – с помидорами и колбасой!
– А огурцы соленые у нас остались? Я не хочу омлет, – мама виновато улыбнулась.
***
Варя вернулась в комнату озадаченная. С мамой явно было что-то не то. Она отказалась от омлета, зато ела огурцы с клубничным вареньем. А потом сказала, что кататься на каруселях она сегодня не пойдет, потому что ее и так тошнит.
– Просто погуляем в парке все вместе, хорошо?
Папа в этот момент хитро подмигнул Варе. Он явно знал, что происходит с мамой, но сказать не решался.
Варя заглянула под кровать.
– Бабайка, скажи мне, пожалуйста, что у человека в животе?
– Как что? Сердце – чтобы жить, легкие – чтобы дышать, желудок, чтобы переваривать еду, кишечник. Еще печень, селезенка, почки…
– И у меня все это есть?
– Конечно, – вот тут легкие, тут – желудок, а тут – сердце бьется, слышишь?
Варя положила ладошку на грудь и прислушалась: и правда, бьется. Как она раньше не замечала?!
– А бывает так, что желудок превращается в боксера?
– В боксера?
– Ну или в футболиста?
В этот момент дверь в детскую открылась, и Бабайка юркнул под кровать. Мама и папа сели на кровать рядом с дочкой. Заговорить они не решались.
Варя смотрела на них с изумлением. Она обычно вела себя так, когда что-нибудь натворила.
– Мам, у тебя желудок стал боксером, да? Он устроил бунт против папиного омлета?
Родители рассмеялись.
– Да нет же, Варя, – папа чмокнул дочь в макушку.
– Это не желудок, – мама вздохнула. – Это твой будущий братик. Он родится летом.
