– Феклу́ша, надо поберечься мане́нько: матка тонкая, нужно, чтоб сократилась.
Анна ещё посидела немного с роженицей, поговорила с ней и вскоре ушла. Андрея дома не было. Анна попросила Марию нарвать в огороде крапиву и напарить для матери: крапива помогала сократить матку после родов. Мария все сделала, как наказывали. К вечеру маленьким ребятишкам разрешили на небольшом расстоянии подойти к новорождённой девочке. Они друг за другом медленно подходили на цыпочках и рассматривали малышку. Все дети радостно улыбались, и улыбка ещё долго не сходила с их детских лиц. Малышка лежала в деревянной колыбельке, она была подвешена к потолку с помощью широкой резинки, накинутой на большой крюк. Бельё и одеяло у девочки было не новое, но всё чистое, накрахмаленное. Пелёночки были в мелкий серенький цветочек. Новорождённая походила на ангелочка. Фёкла попросила Марию поднести малышку к ней, чтобы попробовать покормить грудью. Мария взяла на руки сестрёнку и положила к маме на кровать. Девочка грудь взяла сразу, и все улыбнулись.
В конце дня Андрей вернулся домой. Увидев младенца в зыбке, он подошёл к жене и благодарно поцеловал её, а после стал всматриваться в свою младшенькую дочь, слегка качая зыбку. Девочка тихо спала.
– Как же назовём её, жёнушка?
– Да, вроде, Ксения подходит ей имя, – прошептала Фёкла.
– Ну, чего ж – Ксения так Ксения, пусть будет так. Ксения Андреевна! Хорошо, величаво.
Мамаша лежала несколько дней и вскоре встала с постели. Ребятишки маленькие бегали да все кушать просили. Хоть старшие дочери и делали всё по дому, но матери уже хотелось заняться домашними делами. И Фёкла поднялась, как только почувствовала себя хорошо. Она начала делать лёгкую работу: варила, кормила ребятишек. Ничего не предвещало худого. Жизнь шла своим обычным чередом. Только Анна просила передать Фёкле через знакомых, чтобы та лежала да не ходила долго по дому, что, мол, беречься ей надо. Но роженица ещё до родов начала ткать домашние половики на станке, который стоял в избе. Фёкла решила продолжить эту работу и после родов. И пока Ксения спала, она сидела и ткала половики.
Однажды в дом к Гилёвым зашла соседка и восхитилась роженицей:
– Фёкла! Как же ты быстро встала, села и сидишь работу делаешь! Ничего себе! Ну и ну! Красавица, вот баба, вот молодец!
Шли шестые сутки после родов.
Фёкла немного поговорила с соседкой, та рассказала деревенские новости, а после ушла. К вечеру у Фёклы открылось маточное кровотечение. К ночи женщина слегла. Кровь не останавливалась. Дети бегали возле мамы, та слабела. Она нежно прикасалась рукой к каждому своему ребёнку. Дети не понимали, что с ней происходит. Только старший сын Егор и старшие дочери Мария и Евдокия плакали, не показывая слёзы малышам. Андрей привёл Анну и местного лекаря в дом. В домашних условиях в деревне остановить маточное кровотечение было невозможно. Клали холод на живот, принесли из погреба все холодные вещи и предметы, давали пить холодную воду, различные отвары, но ничего не помогало. Ксения плакала, мать попросила положить её к груди, чтобы та покушала. Фёкла понимала, что её часы сочтены, и хотела накормить девочку вдоволь. Но та как будто чувствовала слабость матери и, плача пу́ще прежнего, отказывалась от груди. Дочки побежали в храм в селе Черноусово и долго-долго молились за мамашу. Но всё было бесполезно – Фёкла уже стала терять сознание. Андрей целовал жене руки и успокаивал её. Она попросила у мужа икону, чтобы помолиться. На третьи сутки Фёкла умерла. Деревенский лекарь объяснил, что сказались многочисленные роды, матка ослабла, Анна предупреждала, что нужно было отдыхать и беречься. Но что уж сейчас говорить…
