– Да я нормально, Викусь, за тебя больше волнуюсь.
– Я справляюсь, баба Настя соседям сказала, чтобы пока не ходили ко мне и что я потом их лечить смогу и помогать. А пока учиться буду. Но все равно пришел один парень сегодня с утра. Из города тоже приехал. Представляешь, умудрился хозяина кладбища разозлить, и тот теперь его преследует. Большак посоветовал мне с хозяином кладбища не связываться, а чтобы тот парень сам обряд провел. Я думаю, не сможет он без меня ничего, хилый какой-то, всего боится.
– Кто посоветовал? – у Натальи Владимировны был удивленный и недоверчивый взгляд.
– Большак. Сущность типа домового, только не с простыми людьми живет, а с сильными, – Вика указала на низкую короткую шаткую скамейку у печки, – вон сидит.
Все это было сказано так спокойно и естественно, будто разговор шел об электрическом чайнике.
– А, поняла, который еще с Анисьей жил, – Наталья Владимировна всматривалась в скамейку у печки.
– Да не увидишь ты, не пытайся, – улыбнулась Вика, – я и сама не вижу, только слышу. Если бы не он, мне бы еще дольше учиться пришлось. А так мне все тетрадки Анисьины показывает, объясняет непонятное. Я много вещей не могу объяснить, а он говорит, что не все и надо понимать, просто знать, что оно работает.
За окном раздался шум.
Викино лицо собралось в напряженную гримасу и расплылось в улыбке.
– Что это? – Наталья Владимировна подошла к окну.
– Это сорока, мам. После смерти Анисьи каждый день сюда прилетает, там сидит, – Вика показала на забор, – и я прямо чую, что это сама Анисья и есть. Баба Настя говорит, за мной присматривает.
– Дочь, я всегда у Анисьи хотела спросить, но боялась. Может, ты скажешь, как это все потустороннее видится? Как картинка в голове или как?
– Даже не знаю, как объяснить, – вздохнула Вика, – недавно житель проходил мимо, просто поздоровался, а мне так страшно стало. Кажется, как будто он неживой по дороге идет. Я бабе Насте сказала, а она только головой покачала. А вечером от соседей слухи пошли, что умер он от сердечного приступа. А ему лет сорок было от силы. Так что я теперь смерти тоже вижу, вроде как.
Брови у Натальи Владимировны сдвинулись и задрожали, а зубы прикусили нижнюю губу.
– Ох, доченька, переживаю я за тебя, – начала она вытирать слезы.
– Ну что ты, мам, здесь спокойно, скучно иногда, но я привыкну, и ты привыкнешь без меня. А хочешь, тоже сюда приезжай.
– Нет, нет, что ты, – замахала руками мама, – у меня там работа. Да и ты-то на что жить будешь? На бабкину пенсию? А так хоть я помогу немного.
В просвете быстро распахнувшейся двери показался молодой парень с испуганным лицом.
– Ну, что ж, я пойду? – встала Наталья Владимировна, заметив, что лицо Вики сделалось серьезным. – Утром приходи к бабе Насте, я пока там побуду.
Вика молча кивнула в ответ, сосредоточенно наблюдая за гостем.
– Извините, – мялся он у входа, – а вы сможете сегодня все сделать? А то ночь скоро, я боюсь. Скорее всего, опять меня душить придет.
– Понимаешь, Сергей, ты хозяина кладбища обидел. Не так просто от него избавиться. Скорее всего, откупаться придется тебе самому. Я научу, как.
За окном застрекотала сорока.
На лице Сергея отразился испуг и усилие понять смысл слов молодой девушки, которую ему порекомендовали как местную бабку. Правда, его ожидания никак не совпадали с тем, что он видел перед собой.
У стола, заставленного склянками с непонятным содержимым, на фоне пучков трав, развешанных вдоль стены и стертых пакетов, перед ним стояла симпатичная девушка с лицом, на котором читалась убежденная мрачная покорность своему таинственному предназначению.
