– Ого, – протянула я. – Значит, твоя цель – жениться?
Никитка качнул головой.
– Жениться на тебе.
– Почему именно на мне? Ты знаешь, что я тебя старше?
– Да, Ирэн сказала, что ты младше ее на два года. Тебе тринадцать.
– А тебе десять, – напомнила я этому сопляку о его возрасте. – Ничего не выйдет, ты для меня слишком маленький.
Никита посмотрел на меня так, будто я сказала глупость. Дожевав кусок пирога и проглотив его, он спокойно произнес:
– Так я же вырасту.
– И я тоже вырасту. Разница в возрасте никуда не денется.
– Подумаешь, велика разница! – фыркнул Никитка.
– Велика – не велика, а разница есть! – уперлась я.
На некоторое время я даже забыла, что общаюсь не с равным по возрасту, а с ребенком. Надо признать, что Никита был развит не по годам.
– В нашем дворце на Мойке есть кухарка Марья. Ей уже минуло девятнадцать лет, и все считают, что она засиделась в девках. Но маменька мне по секрету сказала, что Марья ждет, когда ее жениху исполнится восемнадцать, и тогда они смогут пожениться, – поведал Никитка любовную историю, разворачивающуюся у него дома.
– И сколько ей еще ждать? – поинтересовалась я.
– Маменька говорит, что два года. – Никита сунул остатки пирога в рот и принялся вести подсчет на пальцах.
– Значит, она тоже старше его на три года, – заключила я.
Никитка отнял взгляд от своих ладошек и, посмотрев на меня, кивнул.
– Стало быть, так и есть.
– Это что же, мне тебя ждать восемь лет придется? – недовольно произнесла я, стараясь поддразнить мальчишку. – Ну уж нет, не хочу.
– Почему? – растерянно пробормотал Никитка.
– Долго. За столько лет все что угодно может произойти. Вдруг ты вырастешь страшненьким.
Никитка прищурил серо-голубые глаза и недовольно засопел.
– Я не вырасту страшненьким! Мне не в кого!
Я представила лица его родителей, сестры и старшего брата. Ну да, страшными их никак не назовешь. А великая княгиня так вообще очень даже симпатичная, и с такой любовью на своего мужа смотрит. Жаль, что в его глазах я не увидела такой же любви. Или же мне просто показалось?
– Ладно, я подумаю, – решила уступить ребенку я. Только бы больше не приматывался со своей женитьбой.
– Честно-честно? – Никитка аж со стула спрыгнул и посмотрел на меня с такой невинной надеждой, что у меня сердце екнуло.
– Поживем – увидим, – туманно ответила я. – Все будет завесить, каким ты вырастишь.
– Красивым и сильным! – радостно воскликнул Никитка. – Я обещаю!
***
Поздним вечером, когда я, совершенно уставшая от детей и приставучего Никитки, уже хотела лечь спать, ко мне пришел Димка.
– Ну как тебе Романовы? – сразу же спросил он.
– Не те, которых я бы хотела увидеть, но тоже сойдут.
Брат ухмыльнулся, поняв, что я намекнула на царскую семью.
Я села на постель и похлопала рядом с собой. Димка послушно сел.
– Вы поговорили с великим князем о катастрофе? – спросила я, не в силах ждать, когда Димка сам начнет рассказывать мне о том, что я так хочу узнать.
– Поговорили… – протянул брат, барабаня пальцами по коленкам.
– Что не так? Он не поверил? – испугалась я.
– Поверил. Просто выразил сомнения насчет даты. Мол, слишком поздно. Мероприятие должно закончится раньше.
– Может, ты ошибся? – предположила я.
Брат отрицательно качнул головой.
– Исключено. У меня фотографическая память на даты, ты же знаешь. Однако что-то все равно не вяжется. К тому же Романов сказал, что Столыпин уже сегодня совершил с Мациевичем пробное авиапутешествие, несмотря на свою стенокардию. Вот только для этого слишком рано. Пробный полет должен был произойти в начале октября, за день до авиакатастрофы…
