* * *
Проснулась Машуня от аромата душистого чая на травах. Бабушка на цыпочках ходила по кухне, стараясь не разбудить внучку. Но солнечные лучики, запахи, трели птиц в саду, доносившиеся из открытого окна, подсказали, что пора просыпаться. Маша была этому только рада.
На столе её ждал не только чай, но и целая плошка земляники с молоком. Мироновна разрезала каравай золотистого хлеба.
– Ешь-ка с хлебом, вкуснее будет! – Мироновна погладила Машу по волнистым волосам. – Кушай, я потом тебе косы-то заплету.
– Зачем, бабуля? В городе я так хожу, красивее же.
– Так то в городе, а в лес по грибы пойдём – все волосы растреплются, за ветки-то зацепятся, что делать будешь?
– Я бы давно их подстригла, да мама не велит, – с грустью вздохнула Маша. – Девочки в классе с такими красивыми стрижками ходят… просто загляденье, а я с хвостом длинным. Может, обрежем, пока мама не видит? Скажем, в лесу зацепились или ещё что придумаем, а, бабуль?
– Цены не знаешь ты волосам своим! И не думай! – строго поглядела на Машу Мироновна. – Доедай, и пойдём со мной. Покажу, что обещала. Самой даже интересно. До праздника-то далеко ещё…
Машуня было насупилась, но любопытство взяло верх. Допив чай, поспешила следом за бабушкой в её спальню. Там она застала Мироновну за странным занятием. Стоя на коленях возле огромного сундука, та аккуратно вынимала одну вещь за другой и бережно складывала их на стоящую рядом кровать.
Маша присела на корточки возле открытого сундука.
– Сейчас, сейчас, я помню, что положила его в середину… Вот моё подвенечное платье! Смотри, какая красота! Машуня, глянь, какие кружева раньше плели!
– Ты его покупала? – спросила внучка. – А сколько оно стоило? Наверное, очень дорого? Сейчас модно старинные вещи носить. А твоё платье просто шедевр! – Маша вздохнула с грустью. – Жаль, что мне только 11 лет… Если бы я была постарше, обязательно надела бы такое на выпускной бал.
– Нет, милая, это мы сами шили, своими собственными руками. И кружева тоже сами плели…
– А научишь меня кружева плести? Я своим подружкам привезу с каникул в город что-нибудь, они ахнут!
– Ну, вряд ли за такой короткий-то срок научишься красиво вывязывать, но попробовать можно. Научу, если не передумаешь. Да где же он у меня спрятался-то? – Бабушка почти нырнула всем своим телом в огромный сундук. – Вот он, родной! Ещё прабабушка моя его носила…
Мироновна осторожно вынула из глубины сундука какой-то свёрток. То ли платок, то ли тряпицу, в которой было завёрнуто что-то объёмное. По тому, как бабушка его держала, Машуня поняла, что для неё это очень ценная вещь.
– Говоришь, в музее много шляп-то было заморских? А вот глянь-ка! И мы не лыком шиты! Даром что деревенские, а красоту-то какую могли делать! – Бабушка с гордостью положила свёрток на стол. – И носили наши прабабушки всё это не только по праздникам…
– Бабуля, что там? Покажи! – Машуня сгорала от любопытства.
– Погоди, погоди, осторожность не помешает… старинная та вещица, древняя. Осторожно с ней надобно обращаться, чтоб не повредить…
Пожилая женщина развернула полотно, и взору девочки открылся сверкающий разноцветными каменьями головной убор. Маша от изумления обомлела и ничего не смогла сказать – так поразила её красота и богатое убранство вещицы. Машуня не знала, как она называется. В музее, про который она рассказывала бабушке, было много разных шляп и других головных уборов, но этот был особенный. Может, что-то похожее она там и видела, но вот это – это же не за стеклом, не в музее, а вот оно, прямо перед ней! У Маши от волнения перехватило дыхание.
