– Займись им, Понч, – обронил Олег.
Демонстрация силы помогла – двое самых безбашенных всадников кинулись на Сухова, но вот основная масса придержала коней, оценив удар – молниеносный, могущий стать смертельным, но не ставший им.
Парочка наехала на Олега с двух сторон, грозя короткими копьями с крючьями, как вдруг раздался грозный бас военачальника, и копейщики неохотно отступили.
Хмурый командир подъехал поближе и спросил:
– Ай издалека?
– Из греков, – ответил Сухов.
Тут его перебил недовольный голос Пончика:
– Да убери ты свою железяку, дурак! Дай перевяжу!
Все повернулись к пострадавшему, рану которого пытался затампонировать Александр.
– Ну, куда ты руку суёшь?! – орал Пончев, серчая. – Занесёшь заразу – и майся с тобой потом!
– А это кто? – Командир качнул шлемом в сторону Шурика.
– Это мой оруженосец и врач, – ответил Сухов.
– А ты?
– А я – странствующий рыцарь.
– Латинянин небось?
Конники напряглись.
– Мы оба православные, – сказал «странствующий рыцарь».
– А не врёшь? – прищурился «варяг».
– Вот те крест!
Конники расслабились.
– Имя? – осведомился старшой.
– Имён у меня много… Можешь звать меня Олегом.
– И куда ж ты собралси, Олег?
– До князя Ярослава Всеволодовича собралси.
– А на что тебе князь?
– А послужить хочу князю. Ещё вопросы будут?
– Ишь ты, ершистый какой! Думаешь, раз ухо мальцу отчекрыжил, так и всё, в герои выбилсси?
– Могу и голову отчекрыжить, – холодно сказал Сухов. – Ему или тебе, мне без разницы.
– Не ерепенься! – буркнул старшой. – Меня кличут Якимом Влунковичем,39 я у князя воевода на больший, новоторжан40 в узде держу и за всеми прочими приглядываю. Понял? Во‑от… Али ты думал, будто сам Ярослав Всеволодович в дружину бойцов призывает? Не, без моей воли ни один конный али пеший в строй не становитсе! Понял? Во‑от…
– А мне в строю делать нечего, – по‑прежнему холодно вставил Олег, – вырос я из рядовых.
– Да цто ты говоришь? – съехидничал Яким.
– Что есть, то и говорю, – отрезал Сухов. – Я флотом командовал, тысячи в бой водил, крепости брал. Негоже мне всё сызнова начинать, не юныш какой.
– Так ты, смотрю, в воеводы метишь?
– Согласен и сотником начать.
Влункович довольно крякнул.
– Не, нам такие люди нужны! – осклабился он. – Наглые! Дерзкие! Поставлю тебя десятником. Понял? Во‑от… Ежели портки не обгадишь и всё как есть исполнишь, тогда и потолкуем. Лады?
– Лады, – кивнул Сухов. – Чего надо хоть?
– Подол взять приступом! Исхитришься? Вдесятером‑то?
– Легко, – обронил Олег.
Полки41 Ярослава Всеволодовича подступили к Подолу со стороны Почайны – днепровского притока, чьи тихие воды образовывали удобную гавань. Но это летом, а сейчас, на перепаде между зимою и весной, Почайну скрывала толстая кора льда. А сам лёд прятался под возами с сеном на корм лошадям и санями с припасами для войска, под палатками и шатрами, бойцами конными и пешими – тут их собралось несколько тысяч. Вои‑новгородцы и новоторжане стояли вместе, суздальцы держались наособицу – распри делили не одних лишь князей, весь народ разводили они, сея рознь и вражду «межи человеки».
За пологим берегом поднимался не шибко высокий земляной вал, укреплённый острогом – частоколом из толстых брёвен с острёными верхушками. В одном месте линия укреплений прерывалась, оставляя проход, – его запирали мощные ворота.
Над крепостной стеной то и дело показывались головы защитников, качались наконечники копий, вылетали стрелы, пущенные навесом, но оборона шла вяло.
