Пол для нее перестал казаться единственной надежной опорой для перемещения. Телом овладело ощущение необъяснимой легкости и послушности, которое так часто встречается во снах.
– Это заклинание невидимости и левитации. Оно достаточно хрупкое, поэтому будь осторожна и не выдавай себя. Не рекомендую прикасаться к чему-либо, иначе пелена может спасть, а ты при этом полетишь вниз. Просто пари рядом с магистром и следи, чтобы не напортачил.
Эльф поднялся и распахнул окно.
– Дорогу к Малахитовому Лесу ты знаешь.
В это время Рэйвир уже оценивал масштабы предстоящей работы. Внизу слабо пошатывались плотные кроны старого смешанного леса, а магистр парил над ними на огненной платформе, которую призвал сам. Он, расправив плечи, упивался собственным величием и предвкушал грядущее веселье.
Малахитовый Лес был огромным и древним, с толстыми стволами и до черноты темно-зеленой листвой. Большая часть его принадлежала землям Айнхириамма, но эльфы никогда не заходили слишком глубоко. Считалось, что ближе к сердцу леса обитают друиды и разнообразные опасные существа. И они были правы.
Мрачность лесного массива обладала своим шармом и непреодолимым магнетизмом. Возможно, все дело в насыщенном запахе хвои, перемешанным с запахом сырости далеких, спрятанных под ряской болот. Малахит, как его часто называли в простонародье, был щедр на грибы и ягоды, которые эльфы собирали также рьяно, как и люди, ведь это замечательные ингредиенты не только для зелий, но и для приготовления пищи. Эльфы стремились баловать себя многообразием в рационе – обычная еда насыщала их тело, но не восполняла магию, напрямую связанную с жизненной силой. Такова особенность их бытия, как созданий, порожденных Первомагами в Эпоху Богов.
Поэтому по окраинам леса часто встречались небольшие эльфийские поселения, в которых велось хозяйство, разводились различные культуры, развивались охота и собирательство. Жизнь здесь протекала размеренно и относительно спокойно, если бы не постоянная нехватка энергии, которую доставляли из Айнхириамма, но совсем нечасто.
Рэйвир, слегка щуря голубые глаза, прикинул размер участка относительно данных чертежа, что вручил ему Ксериан, и щелкнул пальцами. В этот же миг на случайных животных и птицах, бродящих по выбранной территории леса, вспыхнули огоньки. Пристав, как колючки, к шерсти и перьям, они следовали за испуганной живностью повсюду, заражая собой ветки и листву.
Молодой эльф даже не подозревал о том, что под прицел попала личность, которой здесь быть не должно, и этой личности происходящее очень не понравилось.
Уже почти неделю ведунья укрывалась от врагов в чащах Малахита под видом седомордой медведицы, однако в этот день она собирала грибы будучи обычной девушкой с пушистыми вьющимися волосами цвета сосновой коры. Ее легко могли бы спутать с заплутавшей бедной крестьянкой, если бы не гордые жесткие глаза, которые бывают у орлиц, цариц и чародеек.
Ведуньи – редкие, воистину особенные женщины. Вестницы самой матери-природы, такие же беспощадные и милосердные, загадочные и очевидные, как ее законы.
Во многих книгах рассказывается, как эти девы умеют обращаться в зверя, самого близкого к их сути и душе. Им не нужны травы и благовония для того чтобы получить связь с природой, в отличии от близких по роду друидов, – сила всегда помогает им, стоит лишь воззвать. Для религиозных людей женщины, рожденные с таким даром, становились объектом гонения и казни. Их отлавливали, отсылали в монастыри, где в подземных закрытых камерах из ведуний делали так называемых Кающихся – тех, кто проходил длительный и мучительный процесс ослабления «ведьмы» путем многолетнего жесткого поста и ежедневных молитв, посвященных Анзаи и его матери – святой Хинриэллы. Такой образ жизни мог сломить волю, заставить отречься от дара, признав его от рождения грехом. В дальнейшем судьба любой кающейся была плачевна и заканчивалась трагической гибелью.
