После того как снег сходил, снова наступала ветреная, слякотная бакинская зима, к концу которой все с нетерпением ожидали наступления тепла.
Окончание зимы и приход весны обычно символизировал прилёт скворцов. Огромные стаи этих птиц вместе с вездесущими воробьями оседали на деревьях бакинских парков и скверов. Особенно много их было в баиловском саду, рядом с Валеркиной школой. После уроков там обычно собиралось множество мальчишек с рогатками, и кто из охотничьего азарта, а кто из мальчишеской удали стреляли заклёпками или камнями по сидевшим на деревьях птицам. Стрелки все были неважные и в птиц попадали редко, но иногда попадали. Здесь же как-то раз на Валеркиных глазах подбитому воробью, который был ещё живой и трепыхался в судорогах в руке одного из мальчишек, по совету рядом стоящих охотников оторвали голову, чтобы не мучился. После этого Валерка никогда не принимал участия в этих забавах, а в памяти осталось, как мальчишка отрывает голову раненому воробью.
Весной мальчишки и девчонки обдирали и с удовольствием ели цветущую во дворе сирень, а летом жевали кисленькие виноградные усики и собирали плоды тутового дерева. Те, кто был постарше, залезали на дерево, а остальная мелюзга и девчонки собирали сладкие сочные ягоды прямо с земли и сразу их ели. Ягоды были чёрными, и дети недели две ходили чумазыми.
Обустраивать старые бакинские дворы игровыми или спортивными площадками во времена Валеркиного детства никому и в голову не приходило, поэтому свои игры и развлечения дети, как правило, придумывали сами. Но при этом в детстве Тагиева и его сверстников было самое главное: они были желанными и любимыми детьми, и их родители по мере сил старались сделать их детство как можно более радостным и добрым.
Живший на первом этаже дядя Вася Синицын, у которого когда-то было два сына (один из них трагически погиб), сколотил во дворе голубятню. Вокруг неё вечно крутились дети, наблюдая, как голуби высиживают яйца и ухаживают за птенцами, а иногда дядя Вася поднимал в воздух турманов, и все, разинув рты, наблюдали, как они сначала ракетой взмывали вверх, а потом, хлопая крыльями, кувыркались в воздухе, после чего камнем падали вниз и, не долетев несколько метров до земли, снова стремительно взлетали вверх. Изредка некоторые из них не успевали прекратить своё падение и разбивались. Про таких дядя Вася говорил, что они заигрались.
Как-то в начале лета, когда дети пошли на каникулы, дядя Саша Саркисов, у которого росли две дочери, притащил с работы толстую капроновую верёвку и во дворе привязал два конца к перекладине так, что на провисающей части дети могли кататься, как на качели. Но сидеть на верёвке было неудобно, и через несколько дней дядя Ваня Семёнов смастерил в качестве сидушки широкую доску с двумя пазами по бокам.
Эту доску клали на верёвку так, чтобы она входила в пазы и хоть как-то фиксировалась. Доска была широкая, сидеть на ней было просторно и удобно, прямо как на настоящих качелях. Правда, поначалу она опрокидывалась вместе с седоком, но скоро все к ней приноровились. Эти качели стали для детей дворовым клубом. Здесь они по очереди катались, чем-то обменивались, делились новостями, рассказывали свои первые анекдоты и подслушанные у взрослых дворовые сплетни, а когда темнело, с ужасом слушали леденящие душу истории про чёрную руку и мачеху со стеклянными глазами.
