– Ох уж этот Эванс! – усмехнулся в бороду Арнолиус. – Он не исправим! Даже если по его душу придут убийцы, он первым делом осведомится, что у них в штанах, а уж потом будет принимать какие-либо решения.
Половинчиков видно не было, зато явственно слышалось, как те приглушёнными голосами ругаются внутри своей повозки. Эттин сейчас занимался тем, что шагал от озера с очередными бочками воды, вероятно для того, чтобы принести её с запасом для тех, кто захочет мыться после сестёр или простирать свои вещи. Судя по вывешенным на верёвке платьям и порткам, Стряпуха уже этим занималась.
– Что там с едой? – рыкнул нетерпеливый Роберт у гнома, с топотом остановившись возле него, и аккуратно опуская на землю бочки с водой.
– Будет! – кивнул ему Арнолиус. – Эй, парни! Офелия!
Назин и Атос посмотрели в сторону начальника, а в фургоне половинчиков прекратилась ругань и возня, после чего оттуда показалась кучерявая голова Стряпухи.
– Скоро к нам должна подъехать телега с продуктами, – пояснил всем гном. – Помогите Офелии с переноской продуктов, а потом расплатитесь с торговцами. С ними самими постарайтесь не трепаться – эти ребята всё ещё подозревают нас в том, что мы можем быть налётчиками. Если что – имени моего не называть, я представился на всякий случай чужим. Зовите боссом или начальником. Всё. Я к себе в шатёр… то есть тьфу! В фургон! Буду писать письмо.
В этот момент девушки закончили плескать за повозками, выходя к костру и блестя свежевымытыми волосами, с интересом слушая, что говорит Арнолиус.
– Ну, а вы тут чем занимались без меня? – спросил тот, оглядывая подчинённых.
– Слушали лекцию о борделях Белокамня! – усмехнулась Нира, подмигивая Эвансу, отчего менестрель расцвёл, подобно майской розе – неужели сегодня ему перепадёт немного любви от этой красавицы?
Чумазый Коврига до сих пор не мог оттереться от сажи и пепла, коего в оазисе по прихоти случая оказалось более чем предостаточно. Надо отдать должное юному Ильшазу аль Мэрхами, поскольку он не был дураком, и смог обнаружить в рассказе своего гостя мелкие нестыковки. И, кроме всего прочего, память ещё пока не изменяла начальнику каравана, который едва ли не каждую ночь во снах видел звериный оскал Арнолиуса, зарубившего его отца. Но, надо отдать ему должное, Ильшаз не стал делать вид, что узнал убийцу своих родных, и даже мило угостил его ужином, и всё лишь для того, чтобы отпустив изверга, позвать к себе Салима.
– Посланную им еду – отравить! – распорядился торговец. – Насыпать туда снотворного, да побольше – главное, вырубить их великана и медведя, а уж с остальными мы справимся!
– Вы задумали напасть на балаган, ваше благородие?! – ужаснулся начальник охраны, который никогда разбоями раньше не занимался.
– Мне не нужны их вещи, деньги или имущество! – тут же отмахнулся от испуганного подчинённого Ильшаз. – Только голова того гнома, которого ты привёл ко мне в шатёр!
– Он… он обидел или оскорбил вас, ваша светлость?! – нахмурился воитель.
– Да, Салим! – кивнул головой Ильшаз. – Но сделал это не сейчас, а тридцать и одиннадцать лет назад.
– Это как так?! – опешил помощник, не знавший истории Мэрхами.
– Мне было тогда всего одиннадцать лет, мой друг, когда я начал ходить с караванами своего отца, – охотно пояснил молодой человек. – Во время одного из переходов на нас напали разбойники, которых вёл тот самый гном. Этот мерзавец возглавлял целую банду, и на моих глазах зарубил Равуша аль Мэрхами, моего отца. А теперь заявляется ко мне, называется чужим именем и просит помощи, как ни в чём не бывало! Перед смертью отец успел поведать мне, что нашего деда зарубил тот же самый гном, а посему я запомнил этого негодяя в мельчайших подробностях, чтобы иметь возможность отомстить, когда настанет такой час. Да, он немного изменился, но знаешь, что его выдало? Его резная трубка, которую он курил тогда, и которую вертел в пальцах, когда собирался уходить!
