– Саша! Сашенька! Очнись! – звала она паренька и рыдала.
Странно, но ни Володя, ни Лёнька, похоже, не знали его имени, хотя просидели с ними почти весь вечер за столом, слушая, как красиво близнецы поют.
Саша не подавал признаков жизни. На груди под рубашкой расползалось пятно крови.
– Лёнька! Что же ты стоишь? Надо отвезти его скорей в больницу! – воскликнул кто-то из ребят.
– Подождите! Может, его нельзя поднимать! Надо вызвать «скорую»! – сказал другой.
– Пока мы будем вызывать, он умрёт! Да и где телефон в этой деревне?
– Стойте! Я знаю у кого! Сейчас! – один из парней убежал на поиски телефона.
– Лёня! Надо везти его пока не поздно!
– Нужно остановить кровь! Может, в доме найдётся, чем перевязать рану? – первая здравая мысль прозвучала из уст какой-то девушки.
И тут Фома вспомнил про оставшуюся в доме женщину и мужика.
– Скорее, за мной! – скомандовал он, и несколько человек вместе с ним вбежали в комнату, где происходила драка.
Негодяй всё ещё лежал на полу. Фома стал развязывать ремень на запястьях девушки.
– Здесь есть бинт? – спросил он у неё.
Она ничего не ответила и лишь покачала головой, что скорее означало «не знаю», чем «нет».
– Поищите какую-нибудь материю, которой можно перевязать! – крикнул Лёнька.
Володя вошёл в дом и остановился. Он слышал возгласы снующих ребят, но они, будто доносились до него издалека. Он ещё не мог оправиться от потрясения. Володя видел девушку, которую освободил Фома. Тот что-то спрашивал у неё, но она, видимо, была в таком же состоянии отрешённости. Её заплаканные мокрые глаза, неподвижно уставились в угол. Слёзы размазали под ними тушь и оставили следы на щеках. Её губа сильно вздулась, вероятно, от удара. Половина лица опухла и посинела.
В другой комнате на кровати оказалась ещё одна девушка. Эта, по всей видимости, оказалась жертвой для другого изувера, того, кто стрелял. Она была вся обнажена и испуганно забилась в угол. Широко раскрытыми дикими глазами она смотрела на присутствующих. На её лице и теле также были видны следы побоев. Когда один из ребят подошёл к ней, она в ужасе закричала:
– Нет! Не надо! Не трогайте меня! Нет!
Комната была обставлена старой мебелью. Покосившийся шкаф с дверцами, испещрёнными мелкими и крупными царапинами, стоял возле узкой кровати, где на скомканной простыне, прикрывшись каким-то покрывалом, сидела несчастная девушка. Рядом, на табуретке и на полу валялась её одежда и бельё, отчасти порванные. На столе, напротив окна находился столик, заваленный всяким тряпьём.
Лёнька подошёл к Володе с удручённым видом.
– Они там перевязывают его, но, кажется, он уже не дышит, – сказал он тихо, потирая рукой лицо, словно, пытался снять завесу сна и проснуться от этого кошмара.
Ревень посмотрел на него.
– Откуда он здесь взялся? – спросил Володя. – Как он появился тут раньше остальных?
– Не знаю, Рева, не спрашивай. – Мезенцев, не глядя на него, с мрачным видом досадливо покачал головой. – Может, пошёл отлить, как и другие. Я был с ребятами, а потом услышал шум и крики… Ты сам-то как здесь оказался?
– Я тоже услышал крики…
В этот момент Лёньку позвали. Несколько человек понесли раненого к мотоциклу.
