Она помогла сесть Варе в коляску мотоцикла. Лёнька, опустив голову, топтался на месте, как провинившийся хулиган. Володя достал сигарету и отошёл чуть в сторону. Тётка подошла к нему.
– Вы уж не оставьте в беде, – сказала она ему, – Если можете, помогите. Не откажите. Может, знаете кого, кто согласится отвезти? Они мне, как дети. Жалко до слёз. У меня самой нет никого. Мужа три года назад схоронила, да вот только дальние родственники остались. Я сама учителем работаю по биологии в школе в нашей деревне. А они оба – сиротские, отказные. Их интернат неподалёку от деревни находится, а учителей не хватало. Сейчас дали тамошним ребятишкам учителя хорошего, серьёзного, а я всё равно, нет-нет, да и зайду к ним, проведать, как они. Знаете, привыкаешь к ним, как к своим. Радуешься с ними, болеешь за них. Бывает, у кого-то случится что, так и на душе неспокойно, а когда все веселы и здоровы, на сердце легко становится. Они всё очень чувствуют и понимают. Помню, мы часто вместе ходили в лес. Я им рассказывала про деревья, растения. Ребятишки у меня всех букашек знали, даже птиц по голосу определяли! Они во дворе уже сотню саженцев посадили! Представляете: возвращаются они лет через двадцать, а на том месте уже целый лес! А ещё мы в пионерские походы ходили, пели песни у костра. Им очень нравилось. Многие уже выросли, а всё равно собираются иногда вместе и идут в поход. Мне рассказывали. Далеко ездят, с рюкзаками, с байдарками к таёжным речкам. Некоторые альпинистами стали, в горы ходят, на Алтае были, на Памире! А Сашенька с Варюшей на геологов учились. А песни как они красиво пели вдвоём! Все заслушивались. Их любили брать с собой в походы. Только теперь вот нет Сашеньки. И был он всегда такой безотказный, скромный. За что же его-то? Разве ж он зла кому причинил?
Тётка всхлипнула и стала вытирать слёзы. Володя не понимал, зачем она всё это ему рассказывает. Может, хочет разжалобить? Не похоже. Слишком, по-деревенски проста, вряд ли станет нарочно придумывать или говорить с умыслом. Рева затушил сигарету.
– Попробую сделать, что смогу, – сказал он, – Но ничего не обещаю.
Женщины начали благодарить Володю, но он махнул рукой, и мотоцикл, подняв пыль, с рёвом уехал.
Сгущались сумерки, но детвора ещё играла в футбол во дворе. Многие уже устали и разошлись по домам. Оставшимся было лень идти за мячом, укатившимся далеко в кусты. И они бросали жребий: «Камень, ножницы, бумага»! Затем раздался смех: «Давай, Юрик, дуй!» Белобрысый мальчуган нехотя отделился от компании и побежал к кустам. Ему навстречу вышел человек в чёрной рубахе с расстегнутым высоким воротом, с подвёрнутыми чуть не до локтей рукавами и таких же тёмных брюках на ремне с большой пряжкой. Он держал в руках мяч и легонько подбрасывал его на ладони.
– Здрасьте, – сказал с детской непосредственностью Юра, остановившись в нескольких шагах от незнакомца.
– Привет-привет! – кивнул мужик.
– Можно мяч взять?
Тот посмотрел на мяч, потом на мальчика.
– Твой?
Юра кивнул.
– Хорошо играешь? – прищурившись, с улыбкой спросил незнакомец.
– Ну, так… – пожал плечами мальчуган. – Не знаю.
– Как играешь – не знаешь? – с наигранным удивлением сказал мужик – Ну, а просить-то ты умеешь?
– Что просить? – в недоумении произнёс Юра.
– Да хоть что! Вот мяч, например! Я вот нашёл его. А ты: «можно взять?» Разве так просят?
Пацан смутился, сообразив, что его начинают учить хорошим манерам и покачал головой. Он вздохнул, потупив взгляд, и с досадой подумал, что на свою беду нарвался на принципиального жёсткого дядьку, который заставит его краснеть, говорить «пожалуйста», хотя сам тот явно не из тех, кто особо церемонится.
