– Не припомню такого, откуда взялся в команде – непонятно.
– Ничего, вскрытие покажет. Две минуты до старта, времени не осталось. Брось пока тело, не возись. Быстро валим в безопасное место, после прыжка разберемся.
Вечеров и Ленц убрали оружие и со всех ног помчались к резервным капсулам офицерской палубы.
* * *
Женька успела проползти еще немного, а потом наткнулась на скорчившуюся на полу и плачущую Ингусю.
– Ты что натворила? Зачем?
Подруга не ответила. Отсчет показывал пять секунд. Оставалось только обняться покрепче и ждать неизбежного конца. На этот раз Женька не испугалась – на это просто не оставалось времени.
«Эфир» сработал, способность видеть, слышать и чувствовать внешний мир исчезла. Накатила тошнота, по коже словно прошлись наждачной бумагой. Обычной перегрузки не было, но внутри зародилась бесконечная боль и такое же бесконечное отчаяние. Поток слов, образов, абстракций хлынул на беззащитное сознание. Черный липкие нити оплели руки и ноги. Это продолжалось долго, очень долго – целую вечность, пока Женька не потеряла сознание.
* * *
Капитан Сибирцев неподвижно сидел в кресле. Таймер обратного отсчета показывал три минуты. За переборкой мостика почудилась возня, кажется, прогремел выстрел, но капитан не обернулся – в прочности двери он не сомневался, а мелкие проявления амбиций ничего не значили рядом с бездной вечности. Придет час, и он разберется с проблемой, наградит героев, накажет оступившихся, прикажет помочь пострадавшим. Пока имело значение только общее выживание.
Последняя минута до конца обратного отсчета.
– Алконост, задраить все люки, отключить реактор, обесточить корабль. Остановить центрифугу. Оставить только минимальный резервный контур капитана.
На мостике разом стемнело. Теперь светился только экран, но и ему предстояло вскоре погаснуть. Физику скачка обеспечит «Эфир», обесточенный же «Алконост» менее опасен с очки зрения пожара. Хотя гравитация исчезла, ремни удерживали Сибирцева к кресле. Он улыбнулся в пустоту и прикинул – страшно или нет. Холодок все же пробежал по спине.
– Эфир, обратный отсчет три секунды.
Раз, два, три. Старт!
В этот миг большой экран погас, но в последний невероятно короткий миг, Сибирцев успел увидеть на нем белую вспышку. После этого исчезло все, даже собственное тело, и только сознание продолжало корчиться в ледяной бездонной пустоте.
А потом Сибирцева посетило видение.
Он (а, может, и и не он, а кто-нибудь другой) был уже немолод, но еще не столкнулся с немощью. Этот кто-то стоял на верхней ступени высокой и широкой лестницы возле незнакомого космодрома. Дул резкий ветер, от холода слезились глаза. Внизу колыхалась толпа, но отдельные лица Сибирцев рассмотреть не сумел. Флайборды кружились в небе, их пилоты швыряли вниз пригоршни лепестков. Эта невесомая шелуха славы падала на площадь, на лестницу, на поседевшие волосы и на длинный, сшитый из золотой парчи плащ капитана.
Толпа кричала. Или нет – она ревела так, что дрожали, казалось, камни лестницы и площадь космодрома.
– Слава, слава, слава Императору!
Сибирцев смотрелся, отыскивая таинственного императора, но никого не увидел, и только потом догадался, что крики предназначались ему самому.
О Капитан! Мой капитан! Под звук колоколов
Вставай! Над мачтой поднят флаг и слышен горна зов.
Тебе – букеты и венки, в порту народ толпится.
К тебе сейчас обращены взволнованные лица.
