Читать онлайн Любовь Сушко - Баллады, сказки, мифы, сны. Мифомистика 21 века
© Любовь Сушко, 2023
ISBN 978-5-0060-0626-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мы встретимся снова
Мы встретимся снова, пускай проплывают столетья,
И в жизни иной я узнаю тебя и приму.
И снова в объятьях твоих я проснусь на рассвете,
Средь тысячи лиц я увижу тебя и пойму..
Условности мира, его миражи, расстоянья —
Пустая забава, мы все одолеем вдвоем.
Сияние радуги после дождя и признанье,
На мокрых ладонях мы ежика в лес отнесем.
Ты помнишь, как он оказался, на нашей дороге.
Испуганный зверь о пощаде устало просил.
И кот зашипел в тишине – и гроза на пороге.
Он бегал по дому, о, как он тебя рассмешил.
Все врезалось в память – и гром, и испуганный ежик,
И наше свиданье совпало с внезапной грозой.
Но мир был прекрасен: и тихо закончился дождик,
И радуги чудо. И так мы стояли с тобой.
В сиянии сказки летело усталое время,
Оно равнодушно взирало на счастье и боль.
Внезапно приходит любовь, если даже не верю,
Высокий мужчина мне послан судьбой и грозой.
И только любовь нам подарит покой и бессмертье,
А страсть отшумит и утихнет как эта гроза.
Мы встретимся снова, пускай пролетают столетья,
И в вечности, милый, мы будем встречаться всегда.
В плену у чародея
Любимейшему Д. Фаулзу «Волхв»
Лихо построен сюжет, и страстей не унять,
Хочется знать, что в финале готовит нам он.
И ощущаю прозренье опять и опять.
Странная песня любви позабытых времен.
Странная дева во тьме – проступают черты.
Узнана всеми, но тайну до срока хранит.
Дивный художник – в экстазе судьбы и мечты.
Нас он тревожит, и в пропасть сознанья манит.
И безрассудно шагну в эту бездну с моста,
И не задумаюсь даже о той высоте.
Странная дева, чужая, иная, не та.
Снова мелькает, подобна летящей звезде.
Что в ней найду я, и что мне еще передать,
В дикую бурю все выше поднимется птица,
И упадет, но научится дерзко летать.
Скажут потом, что она не боялась разбиться.
Впрочем, какое ей дело, что скажут потом,
На маскараде веселом, меняются лица.
Вот ты с поэтом танцуешь, а это с шутом,
Надо подняться над бездной, и можно разбиться.
Жизнь безрассудна, и даже жестока порой,
Только стремимся к финалу, и снова гадаем,
С кем он останется, этот беспечный герой,
Кто его бросит, кому он улыбку подарит.
Что нам до них, только знаю, что мне не заснуть,
Вот и дошла я легко до последней страницы.
Вот и сумела в ту бездну опять заглянуть.
Вот и окончен роман, отчего мне не спится?
Три пряхи
Три девы прекрасных над миром парили вдали.
Искали напрасно и счастья они и любви.
В истерзанном мире так трудно, так страшно найти,
И пряхи устали, и сбились те девы с пути.
И нити судьбы человека отдали ему.
А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.
И что ему делать с судьбою не знает с тех пор,
То бесится с жиру, то снова стреляет в упор.
То пишет доносы, то лучшие строки поэм.
О, Демон измены, измаялся бедный совсем.
И понял, что он не способен без них обойтись,
И видит, что надо вернуть и прощенья просить.
Поди же туда, а куда? И не ясно ему.
Как больно и страшно решать это все самому.
Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.
О, только б не продал души своей он за гроши..
О, только б остался собой, не транжиря дары,
Но слаб человек, и не знает он правил игры.
И нити судьбы выпускает небрежно из рук,
Ошибки свершает, страдает от диких разлук.
И снова в пустыне любовь он желает найти.
Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.
Но девы обиды не могут простить и забыть.
И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.
И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,
Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.
А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.
Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..
Дом на берегу моря. Гений
В доме не было окон,
а двери так плотно закрыты,
Что какие-то птицы
разбились просясь на постой,
Никого не впускал в этот мир,
о, чудак деловитый
А меня вдруг окликнул
с порога так странно: – Постой.
И ему подчинилась,
сама я себе подивилась.
Ведь никто в этом мире
не смог бы меня укротить.
И морская волна возле ног
обреченно забилась.
И меня он позвал,
чтобы чаем в саду угостить.
А потом он роман свой
читал и в порыве экстаза
То взлетал к облакам,
то валился на землю, шутя,
Что там было – не помню.
Тонуло и слово, и фраза
В этой водной пучине.
Кто был он? Старик и дитя.
Впрочем, это со всеми
мужами однажды случится,
И затворники снова
врезаются горестно в мир.
И закат там алел, и кружилась
растерянно птица.
И какая-то тень
все витала спокойно над ним.
Что там было еще?
Ничего из того, что смущало
И тревожило нервы
усталых и желтых писак.
Только птица вдали
обреченно и дико кричала.
Он смотрел в эту даль,
и я видела, как он устал.
Дар общения нам,
как богатство и слава дается.
Мы бежим от него и в писании
скрыться вольны.
Только призрак прекрасный
над гением снова смеется,
– Кто она? – я спросила,
– Душа убиенной жены.
– Как могли вы? – Я мог, —
повторил он, как горное эхо
И расплакался вдруг,
как ребенок, почуяв беду,
И я к морю бежала,
и помнила снова про это.
Ночь прекрасной была,
но я знала – к нему не приду.
И сидел он один, и в саду,
где усталые птицы
Все взирали угрюмо,
хранили покой свысока,
Будет долго потом мне старик
этот призрачный сниться,
И свечу погасила
прекрасная в кольцах рука.
– Навести его, детка, —
она, наклонившись, сказала, —
– Я сама умерла, он невинен,
он просто Старик.
И погасши давно,
та звезда мне во мраке мигала,
И забылся опять, он в романах
прекрасных своих.
Какая чудесная осень. Заповедный лес
В лесу заповедном, как листья, кружатся
Усталые души, и мысли о вечном
В такой тишине и покое родятся.
И новые сказки приносит нам ветер.
И снова с драконом вернется принцесса.
И будет Яга ему раны лечить.
О вечные сны заповедного леса,
Как листья все будут над нами кружить.
И рядом ворчит растревоженный Леший,
А ветер – проказник затих и заснул.
В тревожной тиши заповедного леса
Вдруг огненный змей чешуею блеснул.
И волк выбегает, умаялся Серый,
С царевичем снова случилась беда,
В лесу заповедном Кикимора пела
О том, кто уже не придет никогда.
И снова Баюн выбирался из мрака,
Куда его дерзко загнал старый черт.
А это что там? Да затеяли драку,
Омутник и Банник, и солнце печет,
Как будто бы лето обратно вернулось.
Но листья кружат в заповедном лесу.
И нам Берегиня в тиши улыбнулась,
И снова русалки покой принесут.
И Велес на камень у дуба садится,
И вечность пред этой лесной тишиной.
И новая сказка в тумане родится.
И радуги прелесть, и дивный покой.
Смотрю в глубину твоих глаз и не верю.
Что так все прекрасно в осеннем лесу.
И дивные духи и дикие звери
В беде нам помогут, от скуки спасут.
На свитках записаны эти преданья.
И Мокошь не даст нам солгать о былом.
В лесу заповедном пора увяданья,
И ветер проснулся, и тихо кругом.
Сон о чайке и художнике
На морском берегу снова
чайка тревожно кричала.
Только грустный художник
портрет рисовал на песке.
И хотелось в тот миг все забыть
и начать все сначала.
Набегала волна,
и душа к небесам улетела.
Мне казалось, что я
в этом мире печальном тонула,
Зарывалась в песок
и хотела от счастья бежать.
Только белая птица
к воде так внезапно прильнула,
И на миг замерла,
и в простор улетела опять.
– Это жизнь и судьба, —
я услышала странные речи.
Да и знала сама, что от этой
стихии шальной
Надо в небо лететь,
и расправить усталые плечи.
И о прошлом забыть,
если дивный художник со мной.
Только море шипит
и поет, и взвиваются чайки.
Мы случайно сюда
добрели и остались одни.
На морском берегу,
вдруг старик и темно и отчаянно
Снова просит: – Верни его,
слышишь, очнись и верни.
– Но кого мне вернуть?
Я не знаю… -Ты знаешь, конечно, —
Он упрямо твердит,
и так смотрит мне в душу опять,
– Там темно и уныло.
И лишь улыбнется небрежно.
– Я мертва и забыта. – Мой ангел,
не спорь же как знать.
Только чайка кричит
вдохновенно и как-то тревожно,
И сбежавшая к морю,
в просторе металась душа.
– Но вернись же в свой мир.
Говорю ему я: – Невозможно.
И валюсь на песок,
все труднее мне жить и дышать.
И раскинулась где-то
бескрайнее черное небо.
Но на этом просторе
одна загорелась звезда.
Растворился Старик,
я не знаю, он был или не был.
Но страданья и страсти,
врывались они и сюда.
Что за рокот такой,
это море вскипало внезапно.
Посейдон бушевал,
но бежать от него не могла.
И сияла звезда,
и в каком-то порыве азарта
Обнимала мужчину,
и такою счастливой была.
Любимая тень оживает.. Сны золотого века
И снова граф в старинном зеркале возник.
И тихо улыбнулся на прощанье,
Увлек туда, и снова этот лик
Приснится мне, окутанный печалью…
И тихо стоял у могилы любимой жены
Высокий старик, и не верил, что это случилось.
– А помнишь, мой ангел, тот бал, были мы влюблены.
Она не ответит, листва только тихо кружилась.
Не помнила, нет. И пространство иное опять
Ее обнимало, и в холоде тихой аллеи
Графиня привыкла смеяться, встречаться, порхать
И даже теперь ни о чем она там не жалеет.
Тогда почему, ты ее не оставил одну,
С любовником юным, и князем во мрак увлеченным.
Молча старый граф, только слушал еще тишину
И музыку бала, тогда он казался влюбленным
В другую, да только женился поспешно на ней,
Она согласилась, она так легко соглашалась,
И быстро расстался он с девушкой верной своей,
А что оставалось? Одна только горесть осталась.
Она умерла от чахотки в том странном году.
Помолвка закончилось вдруг неожиданно скоро,
И к этой могиле все ноги его не ведут.
Зато от графини уйдет он не скоро, и ворох
Опавшей листвы убирает он молча с плиты
И хочет в черты ее снова и снова вглядеться.
– Что стало с тобой, и зачем нас оставила ты,
Смеется беспечно, и странно колотится сердце.
И надо привыкнуть, что все были с нею милы,
И многие были близки, и она не скрывала.
Он страшно сердился, ее ревновал до поры,
А после устал, и смотрел, как она флиртовала.
– А что мне поделать, ведь я ее просто люблю,
Ответил он снова, графиня стоит, как живая,
С ним рядом, а я только в зеркало это смотрю
И век золотой, и их жизни опять проживаю.
По темной аллее куда-то уходит старик.
Он так одинок, как никто никогда не бывает.
И бабушки юной прекрасный и ветреный лик
Листва золотая к рассвету опять засыпает.
Сага о Черном Драконе
Черный дракон моих страхов и тайных страстей,
Ну почему ты сегодня кружишься во мраке.
Вечером этим к себе не ждала я гостей.
Птицы тревожно кричат, и завыли собаки..
Вот он создатель иллюзий невиданных стран.
В мире фантазий его Василиса живет.
Черный дракон, мы с тобою напишем роман,
Дивную повесть о том, как художник придет,
А не герой, чтобы убить тебя, ставши тобой.
И породивший печаль, он не нужен нам, знаю.
Ведь отвечать предстоит за пролитую кровь.
Наши жрецы нам такого вовек не прощают.
Странная сказка о дивных и темных мирах
Будет дописана нами, мой черный дракон.
Только к финалу в душе одолею я страх.
И зажигаются звезды, и странно знаком
Мне этот мир, где крылатые змеи парят.
И озверело их ищут во мраке герои.
Черный дракон, так печален пронзительный взгляд
Только роман о гармонии пишем с тобою.
Что нам сражения, если во мраке лесов
Места хватает и людям, и чудным твореньям.
Песню о свете и мире поет мой дракон.
И задувает пожар, и засыпает в забвенье.
Где он герой, и в объятиях чьих до утра.
Песни поет он о мертвом драконе и схватке.
Ложь так красива, и так привлекает игра.
Пусть говорит, эти сказки пленительно сладки.
Ты же поднимаешь меня в тишине в небеса.
Чтобы звездою земля показалась в тумане,
Черный дракон, как не верить теперь в чудеса.
Как ты паришь, и герой никого не обманет.
Черный на белом, останешься ты навсегда,
И вдохновенно художник напишет движенье,
Похожие книги
