Баловство небес. Избранное - страница 16



Всё хорошо, но это —
            не моё.
Со всех экранов, залов, репродукторов
Всё те же песни
            всё того же дня,
Всем по пути, а я ищу кондуктора,
Видать, и этот рейс не для меня.
Воздушные шары плывут за окнами,
В которых крутится своё кино,
Мчат кони алые а-ля Петрова-Водкина,
Жизнь выглядит совсем неплохо.
Но
пора сомнений, как луна двурогая,
Несёт разлад, уж точно знаю я,
Как встречная девчонка длинноногая,
Да, хороша….
            Но тоже не моя.

Нет места

В твоей зашифрованной жизни
Для меня нет места.
Бесконечные ограды, запертые калитки,
Дома-улитки,
            в которых никто не живёт.
Ты – крепость
В осаде моих безуспешных попыток
Взять штурмом,
Натиском,
Хитростью,
Изменой,
Предательством,
Отречением,
Сожжением —
Быть вместе, быть рядом.
Ядом
Полнятся обещания встреч, которые не состоятся.
Ты прячешься в листьях событий,
            не отмеченных временем,
Ты кружишь в безликой толпе,
И я задыхаюсь
В паутине твоего равнодушия.

Попрошайки

Мы свингуем в разговоре,
Ищем точки соответствий,
Не дарители, не воры —
Просто двое, просто вместе.
Просто очень хочет каждый
Нежности, любви и ласки
Как когда-то, как однажды,
То ли в жизни, то ли в сказке.
Суть всех наших отношений
В этом призрачном подарке
Горсть любви – как подношенье,
Коли даришь – то по-царски.
Но и ты не от щедрот здесь,
А с протянутой рукою,
За любовью – как на подпись,
И со мной – как за стеною.
Не умеешь – не готовься,
Не даёшь – не жди прибавки,
Не любовники мы вовсе,
Мы – всего лишь попрошайки.

«Вы играете «Собачий вальс»…»

Вы играете «Собачий вальс»?
Самая лёгкая фортепьянная вещица,
Но даже её умудряются сфальшивить.
Никто не воспринимает это всерьёз —
Какая разница, как звучит эта дурацкая мелодия.
С таким же пренебрежением мы относимся к себе,
А ведь в каждом из нас прячется ангел,
И мы его хранители…

«В последних числах января…»

Зима 2007 года – явление уникальное. Постоянная плюсовая температура декабря и января, аналогичная нынешней, отмечалась пятьсот лет назад.

Из газет
В последних числах января
Лёг снег.
                 Неужто в самом деле
Все вольности календаря
Развеют наконец метели?
Такой гольфстримовой зимы
Не помнит полтысячелетье,
На эту белоснежность тьмы
Могу безудержно смотреть я.
Уж год на месяц постарел,
А я на год,
                 мир – на мгновенье,
Была природа не у дел,
И вдруг сугробов день рожденья.
Ну вот зима —
                        держи, лови!
Ликуй, играй в снежки, как дети,
А мне уж хочется любви,
Какой не знали пять столетий.

«Падал Икар…»

Падал Икар.
Вовсе не потому, что обжёгся о солнце.
Просто устал лететь.
Просто обнял себя крыльями
И тихо скользил к земле,
Пока не слился с собственной тенью,
Настигшей его.

««Кто в старости подаст стакан воды…»…»

«Кто в старости подаст стакан воды…»
А что, уже стучится в двери старость,
Неужто лишь два шага до беды,
И мне каких-то пару дней осталось?
А коль придут с лопатами за мной,
То вряд ли станут волосы седыми,
Художники уходят в мир иной,
Как правило, беспечно молодыми.

«Она представляет какой-то период…»

Она представляет какой-то период,
Какой-то шекспиро-сервантовский ход
Твоей жизни.
Ну да, ты скучаешь. И что?
По ком ты скучаешь, по ней?
Нет, по времени.
По дням, по кострам из осенних разлук,
По одной затонувшей планете с названьем Love Story.
Ты хочешь вернуть это время,
                          а станешь ли вновь молодым?
Можешь встретиться с ней.
Всё там же. Всё так же.
Но той уже нет —