Но теперь надо подумать, как поступить. Сжечь дом вместе со всем содержимым? Это был бы лучший выход. Хотя… а вот хорошая мысль!
Разрезаю путы девицы, пристраиваю ее так, чтобы казалось – она только что отрубила головы братьям и убила мать, а потом от страха за содеянное у девки разорвалось сердце. Преступление-то страшное! Могут ведь и казнить! Или в рабство.
Некромантов здесь нет, так что спросить призраков будет некому. Да и здесь ли призраки? Смотрю… опа! А нет никого. Видать сходу отправились в Ад. Или куда там отправляются по здешним верованиям.
Кладу топор на пол, на него – руку девицы. Все, пора уходить. Дверь оставим открытой, ворота тоже – пусть заинтересуются соседи, зайдут, увидят. Пусть думают – что здесь случилось. Вряд ли вызовут стражу – в этом районе не любят иметь дело со стражей. Впрочем – а где это любят? Да и семейку эту похоже что соседи не особо привечали. Боялись, да, но не дружили (со слов Аны). Растащат барахло – но и черт с ним. Дом-то останется. А не останется – да и пропади он пропадом. Теперь нам бы на глаза никому не попасться. Так-то вроде бы на улице тихо, никто не бродит, не заинтересовались криками. Опять же – себе дороже иметь дело с братьями, лезть в их дела. Можно и нарваться. Вполне вероятно, все еще и вздохнут, когда эти отморозки исчезнут из их жизни…
Ана ждет меня во дворе, и мы не спеша, но и не мешкая уходим. Она не спрашивает меня, о том что случилось в доме. А я ничего не рассказываю.
Навстречу никто не попался. Может кто-то нас и видел – из-за окна, или из-за забора, но никак себя не проявили. Опять же – здесь люди не любят лезть не в свое дело. Это как на Сицилии – власть суть Сатана, иметь с ней дело нельзя ни при каких обстоятельствах. Со всеми вопросами – только к Дону!
Сегодня не поеду к некромантке. Уже смеркается, скоро ночь, да и не до некромантки мне пока что. Рука болит – просто сил никаких нет!
Напоследок говорю призраку Анны, чтобы она осталась в доме рядом с убитыми и посмотрела – когда и как их найдут. И вызовут ли стражу. А потом пускай послушает – что вообще говорят об этом событии.
Хорошо иметь при себе призрака-шпиона! Только сейчас начинаю это понимать в полной мере…
Клаш! Клаш! Клаш!
– Истар, выбыл.
– Господин преподаватель, да он промахнулся!
– Истар… тебе что, хочется получить травму?
– Никакой травмы, господин Рогс! Это все ерунда! Прошу продолжить бой!
Рогс вздохнул, поджал губы. Проблема. Этот ворк – проблема! Каждый, каждый из курсантов желает одержать над ним победу! Никто не нужен, ни с кем не интересно – только ворк! Бой-то учебный, тут существуют ограничения, здесь запрещено убивать. Хотя… всякое бывает. Ну вот и хотят поглумиться над диким ворком в безопасном бою. Это надо как-то пресекать…
– Курсант Син! – Рогс посмотрел в бесстрастное лицо ворка, на котором было так и написано: «Мне скучно с вами, детишки! Мне неинтересно играть вашими игрушками! Послать бы вас всех подальше…». И это бесило Рогса еще больше. Как и внешность этого ворка. Если впервые появившись в Академии ворк выглядел как бедный провинциал, каким-то чудом оказавшийся в обществе приличных людей, то теперь… да откуда в нем взялось столько аристократизма? Столько спеси, которая кажется буквально сочится из всех пор его кожи!
Впрочем – и пор никаких не видно. В отличие от многих курсантов и курсанток, страдающих от возрастных прыщей, у этого типа белая, гладкая, будто выточенная из мрамора кожа. Такая гладкая, что кажется неестественной.
