В доме Донованов они обнаружили Мака, уже достаточно здорового для того, чтобы сидеть на веранде, где уже собрались постоянные посетители миссис Донован, включая. Дикого Кота Боба и шерифа. Мэри Донован стояла в дверном проеме – одна рука на бедре, другой она, сжав кулак, выразительно рубила воздух, как бы подчеркивая высказываемые суждения.
Когда Диана внезапно появилась перед ними с Быком, очередной развиваемый ею тезис прервался и растворился в неловком молчании. Даже дураку стало бы ясно, что только что здесь обсуждался один из прибывших.
А поскольку ни Бык, ни тем более Диана дураками не были, то разделили всеобщее замешательство, которое, правда, длилось недолго – Мэри обратилась к Диане с сердечными приветствиями. Поздоровалась она и с Быком, за ней это сделал Дикий Кот Боб. Остальные, однако, разговаривали только с Дианой, словно не замечая ее эскорта.
– Пойдем в дом, – попросила Мэри Донован. – Выпей чашечку чая с пирожным!
Но Диана Хендерс даже не сошла с лошади.
– Спасибо, миссис Донован, – ответила она. – Мы приехали лишь для того, чтобы узнать, как поживает Мак, и спросить, не нужно ли ему чего-нибудь. – Она посмотрела на раненого.
– Я в порядке, мисс, – отозвался Мак. – Я же говорил: всего лишь царапина. Встану на ноги за пару дней и буду сопровождать ваши миллионы, как обычно, – делая это последнее заявление, он взглянул прямо на Быка.
– Прекрасно! – поспешно сказала Диана. – Я очень рада, что ты хорошо чувствуешь себя, Мак. Если тебе ничего не нужно, мы отправляемся назад, на ранчо.
Она чувствовала мрачное настроение большинства присутствующих, видела хмурые взгляды, бросаемые на Быка, и отлично понимала, что еще немного, и дойдет до прямых обвинений, которые непременно повлекут за собой перестрелку.
– Поехали, Бык, – приказала она, натягивая поводья.
Они уже отъехали от города на порядочное расстояние, когда она случайно взглянула в лицо своему спутнику. Его выражение было озабоченным, и Бык понял, что она заметила это.
– Интересно, что эти парни сегодня съели на завтрак? – проронил он. – Никто, кроме Дикого Кота, даже не поздоровался со мной. И Мак выглядел чертовски сердитым. Хорошо еще, что никто из них не начал бросаться обвинениями. Черт возьми, пусть я даже пострелял тогда в притоне Хэма Смита, но ведь ни с чьей головы не упал ни один волос!
Девушка гадала, действительно ли он совершенно не осведомлен о направленных против него подозрениях или же лишь делает вид, что это так. Но во втором случае его стремление убедить ее, что причиной столь холодного отношения служит пьяная выходка в салуне шерифа, – лишнее свидетельство против Быка.
– Мне действительно жаль, мисс, – внезапно выпалил он. – У меня и намерения-то такого не было. Я честно не собирался напиваться после того, как пообещал вам не пить, и мне ужасно жаль. Быть может, когда-нибудь вы простите меня и… и дадите мне еще один шанс? – Все это он произнес молящим голосом, очень серьезно.
Девушка была достаточно умна, чтобы понять, сколь тяжело такому жесткому, грубому человеку, как Бык, сказать все это. Она ощутила внезапный прилив жалости к нему.
– Мне тоже жаль, – сказала она Быку. – Я верю в тебя и не хотела бы в тебе разочароваться.
– Пожалуйста, только не говорите, что не доверяете мне, мисс! – взмолился он. – Я хотел бы, чтоб вы верили мне больше, чем кому-то другому!
– Я хочу верить тебе, Бык, – сказала она, а затем порывисто поправилась: – Я верю тебе!
