И опять по телу Саши пробежала искра. Хотя, какое отношение имел к нему неведомый договор? Но вот промелькнуло же понимание, что какая-то незримая нить порвалась в пространстве. Но тут было именно понимание, а вот тело Зая словно действительно пронзил электрический разряд немыслимой мощности – так страшно корежило его. Тролльлиха прильнула к брату, и не видела уже, как по команде старика лежащие у стенки тела подхватили сразу несколько сильных рук. Громко хлопнула дверь, и в зале стало намного просторней. Как показалось Александру, еще и чище. И воздух словно стал свежее. И запахи стряпни вернулись.
Только лицо хозяина заведения показывало, что веселье, недавно царившее здесь, уже никогда не вернется. По крайней мере, такое мнение сложилось у самого Александра. И он с этим не собирался смиряться. Прежде всего потому, что считал себя ответственным за все произошедшее. Не виновным, нет! Ответственным.
– А значит, – тяжело (и ответственно) вздохнул он, – мне и разруливать ситуацию. Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Последние слова прозвучали громко. Они заставили вздрогнуть, и отступить от тролля девушку. А трактирщик шагнул вперед, и протянул к парню лапу с отрытой ладонью. На широченной длани сиротливо затерялась монетка – та самая, пятидесятикопеечная.
– Я думал, – прогудел тролль равнодушным ровным голосом, в котором Александр все-таки различил обреченность, – что ты, незнакомец, и твой крил принесет моему клану удачу. Увы… наверное, сила этого крила столь же мала, как и он сам.
– Как и ты, – угадал Саша скрытый подтекст в его словах, – и такой же бестолковый. Ну, кто тебя просил вмешиваться?..
Александр возмутился на эту невысказанную претензию – я что, должен был стоять, и смотреть, как меня убивают? Но высказать свое возмущение вслух не успел; Сай продолжил раньше:
– Теперь я, наверное, не смогу исполнить даже Договор с тобой, парень.
– Какой договор? – не сразу понял Саша.
– Седмица с питанием, – напомнил ему тролль, – осталось еще два десятка раз. Хватит ли у нас в запасе столько мяса, Зея?
Он повернулся к сестре, и та отрицающе покачала головой:
– Ты знаешь лучше меня, Зай. Три дня – больше оно не пролежит.
– А Равнинные больше не будут охотиться для нас.
– Это критично? – вступил в разговор Александр.
– Сразу не убьет, – покачал головой тролль, – но для клана… Это все (трактирщик махнул рукой, явно показывая не только зал, но и подсобные помещения, три верхних этажа с чердаком и, возможно, подвалы) много поколений принадлежит нам. Когда-то жизнь здесь бурлила как… как…
– В столице, – негромко подсказала ему сестра.
– Точно, – кивнул ей с благодарностью тролль, – теперь же из всего клана остались лишь мы вдвоем… втроем. А от города – лишь наш трактир, да развалины, в которых ютится другой клан… их.
Он кивнул в сторону угла, где опять собрались гоблины, и продолжил:
– Редкие Охотники и Искатели, что добираются до этих мест, находят в трактире временное пристанище. А дети старой Гоблы прислуживают здесь – за еду и те немногие крохи воды, что я могу дать им.
– Ага, – кивнул Александр, обращаясь больше к себе, – значит, главная причина в воде. Точнее, в ее отсутствии.
– Да, – ответил ему Зай, – источник, что исправно давал тут воду, наверное, еще со времен Ушедших, истощался из поколения в поколение. И теперь воду для всех нужд приходится возить от Большой реки. И стоит она здесь вдесятеро дороже, чем мясо крила.
