Зай уже готов был отъять горло малахитовой бутыли от третьего стакана; причем коньяка в нем было явно меньше, чем во втором.
– Э, нет! – воскликнул Александр; и добавил фразу, в родном мире являющейся волшебной, – ты что, краев не видишь?!
Лапища тролля не смогла противостоять натиску пальцев – таких мелких, по сравнению с собственными, но очень настойчивых. И в этот стакан коньяк потек щедрой струей. Но не перелился через край, потому что драгоценной жидкости в бутыли было не очень много. До края стакана не хватило примерно с полсантиметра.
– То есть ровно столько, чтобы не расплескать гномью настойку, пока буду говорить тост.
Рука Зеи по-прежнему стискивала горлышко бутыли с водой, и Александр, вставая со скамьи, искренне порадовался, что в его стакан такая ценная жидкость попросту не поместилась бы. Еще он понял, что больше сегодня не нальют, и решил в этот единственный тост втиснуть как можно больше.
– Ну, ребята, – постарался он придать голосу интонации генерала из «Особенностей национальной охоты», – за клан. За всех его членов, за их здоровье и процветание сейчас, и в будущем. Ну, и, естественно, за красоту присутствующих дам! Офицеры пьют стоя!
Вообще-то Саша офицером не был. За год службы в Российской арами, в родном гвардейском Ковровском учебном центре дослужился до младшего сержанта. Но должность главы клана, как он предположил, соответствовала званию никак не меньшему, чем полковничье. И он с полным на то основанием несильно стукнул своим стаканом о два других, так и стоящих на столе, поднес собственный к губам, и медленно, смакуя каждый глоточек, выцедил драгоценный напиток. И даже не закусил – решил, что перебивать драгоценное послевкусие чем-то еще было бы кощунством.
Тролли глядели на него с благоговейным ужасом. И молчали. И гоблины в своем углу молчали; словно поняли, что сейчас в таверне произошло какое-то чудо.
– Чудо? – удивился Саша, прислушиваясь к ощущениям внутри, – какое чудо? Обычный коньяк. Не «Хеннесси», конечно. Намного лучше! Ну и что? О! Вот в голове зашумело, и в груди тепло растекается. Вот теперь можно и закусить.
И он, словно не умял недавно точно такое же блюдо с мясом, в котором последнего умещалось, наверное, не меньше обливного ведра, придвинул к себе поближе это, полное, и вонзил вилку в первый кусок. Правда, прежде, вспомнив о разрыве с кланом Равнинных Троллей, пообещал себе съесть треть порции, и не куском больше.
Только теперь два тролля вышли из ступора, куда сами себя вогнали наблюдением за такими обычными, на взгляд человека, действиями, и медленно выцедили свои коктейли. При этом блаженство, которое явно ожидали ощутить – судя по священнодействию при приготовлении – они явно не испытали. А тролль, усаживаясь на свое место, но не прикасаясь к вилке, отстраненно заметил:
– Эту бутыль с гномьей настойкой первым открыл мой прапрадед.
– Ну, а мы ее закрыли, – достаточно развязно ответил ему Саша, – велика беда. Откроем новую.
– Такая бутыль стоит не меньше сотни золотых, – так же сомнабулически возразил ему брат, – и…
– В розничной торговле практически не появляется, – предположил старший брат.
– Да, – кивнули сразу оба тролля; продолжила Зея, – прапрадеду ему подарил клан Гномов Срединной горы… за оказанную услугу.
– Я так понимаю, от сотни золотых он отказался, – сделал еще одно предположение Саша.
Вообще-то он хотел задать другой вопрос: «А сто золотых – это много?». Однако показывать новым родственникам свою неосведомленность реалиями здешнего мира он пока поостерегся. К тому же по тому придыханию, с каким Зай оценил литровую бутыль настойки, Александр и сам понял, что это много. Очень много. Быть может, больше, чем стоит весь этот трактир вместе с подвалами, гоблинами и… Нет, своим новым родственникам цену он назначать не стал. И закрыл этот вопрос раз и навсегда. Потому что родня – это…
