Бар - страница 17

Пока Герман говорил, вопросы появлялись у меня один за другим, но стоило ему сделать предложение их озвучить, как они испарились.

Все, кроме одного.

– Герман, скажите, зачем вы везёте меня в Бар?

– Потому что это, как я уже говорил, мой аспект, моя работа.

– Перефразирую. Почему вы везёте в Бар именно меня?

– Кажется, вы начали, наконец, что-то понимать. Я рад.

– Герман, зачем вы предложили мне задавать вопросы, если не планируете на них отвечать?

– Надеялся, что это будут правильные вопросы.

– Ну, простите за разочарование.

– Алекс, вы спросили, почему я везу в Бар именно вас. Этот вопрос имеет примерно столько же смысла, сколько любой другой, сводящийся к общей форме “Почему я?” Знаете, что общего у всех подобных вопросов? Ответ на них есть только у задающего. Поэтому, позвольте мне спросить вас, Алекс. Какого чёрта вам нужно в Баре?!

Первое правило безопасности для пассажира: не раздражай водителя.

– Герман, простите, но здесь кажется произошло какое-то недоразумение. С момента моей встречи с тем мужчиной в шляпе ситуация несколько вышла из-под контроля.

– Шута, что ли?

– Какого шута?

– Валериан Шутер, он же – Валька Шут. Шляпа, пальто, трость, собачка. Похож?

– Да… возможно.

– И Шут рассказал вам про Бар?

– Ну, “рассказал” – это, пожалуй, слишком, мы, в общем, о погоде говорили.

– О погоде? Ну-ну… Алекс, мы на месте. Помните, что я говорил вам о хорошем Вознице? Это важно, Алекс.

Герман припарковался мастерски – пассажирская дверца оказалась ровно между двумя лужами, так что последствия дождя никак меня не коснулись. Зато мелодичный в общем-то звон дверного колокольчика подействовал не хуже ледяной струи, заползающей за воротник – одного его звука хватило, чтобы вспомнить то, насколько сложно мне было войти в зал в первый раз. Герман, кажется, заметил моё замешательство и, видимо, желая успокоить, положил руку мне на плечо.

– Пойдёмте, Алекс. Не беспокойтесь, со мной этот шаг не покажется вам настолько мучительным. Возможно, позже вы оцените портал – это штука полезная.

Герман увлёк меня за собой, не убирая руки с плеча. В этот раз обошлось без спецэффектов – ни воспоминаний, ни тумана, ни песка, даже дыхание не сбилось. Правда, на миллионную долю секунды мне показалось, что рядом кто-то тявкнул, но никаких собак в Баре, конечно, не было. Как и бармена, как и посетителей. Если в первый раз у меня было ощущение, что я вываливаюсь в море звуков, то сейчас было неловко даже дышать, чтобы ни малейшим движением не потревожить сконцентрированную в зале тишину. Впрочем, зал не был пуст – у стойки, элегантно опираясь на подставку для ног, полусидела женщина.

Вы когда-нибудь были в баре до открытия, днём? Стулья подняты, бокалы сверкают, а всё помещение наполнено солнечным светом, непривычным и странным, ведь бары – это то место, где глаза вынуждено привыкают к полутьме, которая сближает не хуже подаваемого алкоголя. В Баре весь свет, казалось, был сосредоточен вокруг дамы у стойки. Одета она была так же, как вчера, когда сидела во главе длинного стола, – в узкие тёмные брюки и блузу сложного серо-зелёного цвета, голову её охватывал обруч, под который были заправлены волосы – причёска в стиле сороковых годов ХХ века, – но самым поразительным был оттенок этих волос. Серебристо-золотистый – сочетание, которого невозможно добиться никакими парикмахерскими ухищрениями, так седеют яркие натуральные блондинки, и только те, за чьими волосами всю жизнь ухаживали как за самым драгоценным сокровищем. Перед дамой стояла запотевшая рюмка, доверху наполненная прозрачной жидкостью.