«Да, – подумала Юля, – как бы сразу мне стало проще жить, если бы я умела отказывать людям в их просьбах! Сколько бы осталось времени на личную жизнь и отдых!»
Неожиданно она почувствовала легкое прикосновение к своему плечу:
– Дочка, помоги перейти через дорогу.
Юля оглянулась и увидела пожилую женщину. Та с надеждой смотрела на незнакомку.
– Машины так и снуют, так и снуют. А мне боязно, – добавила она виновато.
Журналистка торопилась на студию, однако, крепко подхватив бабушку под руку, медленно пошла по пешеходному переходу, на всякий случай, посматривая на водителей, притормозивших у «зебры».
– Шевели клешнями! – крикнул один из приоткрытого окна своего «Мерседеса» и сразу газанул, как только женщины миновали его полосу.
Симонова мельком глянула ему вслед и посмотрела на номер, уж слишком приметный: три пятерки.
– Чтоб тебя понос прошиб! – пробурчала беззлобно она вслед грубияну.
Солнышко вдруг появилось на пасмурном небе, на душе стало как-то легко и хорошо.
Доброжелательная старушка, прищурившись от солнечных лучей, ласково погладила руку журналистке и проговорила:
– Спасибо тебе, красавица! Мужа тебе любящего и заботливого!
И у Юли мигом поднялось настроение. Ей вдруг захотелось не идти, а мчаться на работу, придумать новый телевизионный проект, разыскать мужика, посмевшего наехать на подругу детства, испечь пирог и пригласить маму и дочь на обед. А еще… А еще ей безумно захотелось увидеть Николаева и сказать ему что-нибудь хорошее.
– Привет! – услышала она знакомый голос.
Поравнявшись с ней, шел Виктор и, улыбаясь, смотрел на коллегу.
– Здравствуй! – ответила Юля и протянула ему руку.
– Мир? – остановившись, удивленно спросил мужчина и крепко пожал ее ладонь.
– И дружба, – засмеялась она.
– Ура! – он нежно поправил шарфик на ее пальто. – Какой сегодня хороший день, правда?
– Правда, – Симонова взяла его под руку, и они молча зашагали на работу.
На студии всё было, как обычно. Каждый занимался своим делом. Настя Прокопенко, склонившись над столом, строчила какой-то сюжет, Наталья Лосова рассматривала себя в зеркало, вернее, свою новую стрижку, а Карина Давидовна громко разговаривала по телефону в своем кабинете. У графика выездов стояли операторы Славик и Антон и о чем-то спорили.
– Я не поеду снимать убийство, – упрямо сказал Дьяков, – трупаков боюсь с детства, – аргументировал он свой отказ.
– А у меня вечером матч по гандболу, а потом ещё награждение, интервью, – ворчал Антон Костин, – я что – железный: с одной съемки на другую. И вообще, пусть едет Николаев, это его ипостась!
– Симонова с ним не поедет, – не унимался Славик и, понизив голос, проговорил, – ты же знаешь, что они не разговаривают!
– Да мне наплевать: разговаривают они или нет! Работа есть работа! – Антон отвернулся от стенда и увидел Виктора.
– Ты прав, коллега, – усмехнулся тот, – на убийство еду я!
Все переглянулись и молча посмотрели в сторону коридора, по которому кто-то шел, активно стуча каблуками.
– Убитую Валентину Гавриловну Верес скорее всего уже отвезли в морг, – деловито известила всех Юля, войдя в редакторскую, – так что трупп снимать мы вряд ли будем!
– Тогда выезд отменяется? – с облегчением спросил Дьяков.
– Нет, – твердо ответила Симонова, – место преступления и интервью со следователем надо обязательно отснять! Так что, Николаев, выезжаем через десять минут!
Славик улыбнулся и дружески похлопал по плечу коллегу:
