– Не покидайте нас, мистер Слоуп, – сказала бдительная хозяйка дома, заметив, что ее раб пробирается через толпу к двери с запасами провианта на высоко поднятом подносе.
Мистер Слоуп объяснил, что синьора Нерони ждет ужина.
– Пусть ужин отнесет ей брат, мистер Слоуп, – громогласно объявила миссис Прауди. – При чем тут вы? Прошу вас, мистер Слоуп! Мистер Стэнхоуп, конечно, позаботится о сестре.
Этельберт в дальнем углу столовой весьма приятно проводил время, ухаживая за младшей дочерью миссис Прауди.
– Я не смог бы выбраться отсюда, даже если бы Маделина умирала с голоду, – откликнулся он. – А летать я не умею.
Гнев миссис Прауди вспыхнул еще жарче, когда она увидела, что и ее дочь перешла на сторону врага, а когда наперекор ее возражениям, открыто нарушая ее прямой приказ, мистер Слоуп ушел в залу, чаша ее возмущения переполнилась.
– Что за манеры! Я этого не допущу! – пробормотала она и, в негодовании проложив себе путь через толпу гостей, последовала за мистером Слоупом.
В зале не было никого, кроме грешной пары. Синьора уютно ужинала, а мистер Слоуп наклонялся над ней, оказывая ей нужную помощь. Они беседовали о школах дня субботнего, и синьора как раз сказала, что сама она не может прийти к детям, но учить их – ее заветная мечта. Нельзя ли прислать их к ней?
– Когда же это свершится, мистер Слоуп? – спросила она.
Появление миссис Прауди избавило мистера Слоупа от необходимости связать себя обещанием. Миссис Прауди приблизилась к кушетке вплотную, несколько мгновений пристально смотрела на грешников, а потом удалилась в гостиную, сказав:
– Мистер Слоуп, вы нужны его преосвященству внизу. Я буду весьма вам обязана, если вы пойдете к нему.
Мистер Слоуп что-то пробормотал и направился к лестнице. Он достаточно знал свою покровительницу и прекрасно понимал, почему его услуги вдруг понадобились епископу, но не хотел оказаться героем бурной сцены или прослыть дамским угодником.
– Она всегда такая? – осведомилась синьора вслед ему.
– Да! Всегда! Сударыня! – сказала вернувшаяся миссис Прауди. – Всегда не терпит дурных манер и поведения. – И, прошествовав через залу, она вышла вслед за мистером Слоупом.
Синьора не пошла за ней только потому, что не могла. Но она расхохоталась, и ее смех гнался за миссис Прауди по всей лестнице. Обладай синьора даже ловкостью Гримальди[26], лучше отомстить она не сумела бы.
– Мистер Слоуп! – сказала миссис Прауди, нагнав преступника у двери столовой. – Как вы могли оставить моих гостей ради этой накрашенной Иезавели?[27] Вы меня удивляете!
– Но ведь она не может ходить, миссис Прауди. Кто-то же должен был о ней позаботиться.
– Не может! – повторила та. – Я б ее научила ходить! Как она тут оказалась? Такая наглость, такое кривлянье!
В передней и в соседних комнатах гости разбирали плащи и шали, готовясь откланяться. Миссис Прауди старательно улыбалась всем и каждому, но это у нее получалось плохо. Слишком много ей пришлось перенести. Постепенно гости разошлись.
– Пришлите карету поскорее, – сказал Этельберт родителям, когда они собрались уходить.
Младшие Стэнхоупы остались наедине с семейством епископа, и все почувствовали большую неловкость. Все пошли было в столовую, но тут епископ вспомнил, что «дама» в зале одна, и они вслед за ним поднялись туда. Миссис Прауди не отпускала мистера Слоупа и дочерей от себя ни на шаг, дабы помешать ему ублажать себя, а им – оскверниться. Епископ в смертельном страхе перед Берти и иудеями беседовал с Шарлоттой об итальянском климате. Берти и синьоре пришлось занимать друг друга.
