– Таня, пошли за кусты всё это делать.
– В кусты мы потом пойдем, если мне понравится, – рассмеялась она.
– Поверь, лучше за кусты, – сказал я, поднялся и пошел впереди.
Не буду рассказывать технику проведения этой манипуляции и трудности делать ее таким относительно малым шприцом, но когда после промывания только одного уха у нее на плече лежали комья ушной серы и коричневая жижа от уже распавшейся от воды серной пробки, то она была достаточно удивлена.
– Слушай, как хорошо, что мы ушли в кусты. Вот это, – она показала на коричневую жижу. – Сейчас бы видели половина лагеря, а остальной части жителей лагеря потом рассказали бы.
– Да, и еще оставшиеся до конца сезона пол лета обсуждали бы это, – улыбнулся я. – Доктора надо слушать.
– Я поняла, поняла. И очень благодарна тебе. С меня вино местного производства.
– Ладно, пошел я.
Вечером она на самом деле пришла с полуторкой разливного вина и позвала меня купаться в море под звездами. Из-за такого купания полуторка вина как-то и не отразилась на нашем состоянии. Освеженные морем и огорченные результатом действия вина мы вернулись в лагерь. Когда мы присели за палаткой одного из начальников, то Татьяна вдруг подскочила.
– Слушай. Я только что чуть не села на такую же полуторку вина. Я не знаю, чье и что за вино в ней, но явно… – она отхлебнула и замурлыкала от удовольствия. – Уходим отсюда. А то вдруг за ней придут.
Я и так уже понял, чье это вино, – моего начальника. Тем более мне тоже хотелось покинуть место. Я только что понял, что сидим около его палатки.
Мы пошли к моей палатке, взяли оттуда одеяло и углубились в лес. Но очередной прогалине постелили на траву одеяло и… Вместо того, чтобы пить украденное вино, мы начали целоваться. Таня сняла очки, чтобы они не мешали, и потом откинулась на спину, предоставив мне больше поверхность для поцелуев. Чем я и воспользовался: что-то целовал, что-то гладил и ласкал.
Мои руки медленно блуждали по ее купальнику. Потом я приспустил ее бретельки с плеч и обнажил ее груди в темноте. Хотя было много звезд на небе, но под кронами деревьев их свет плохо освещал ее тело. Целовать грудь и потом теребить губами и языком соски… И при этом чувствовать, как член уже чуть ли не лопается от напряжения в плавках. Я стал специально тереться этой частью своего тела о ее ноги, чтобы и она почувствовала, как я ее хочу.
Потом приспустил ее купальник ниже, стал гладить живот и целовать пупок.
– Хватит, – вдруг сказала она и, отстранив меня, полностью сняла купальник. Положив меня на себя, широко развела ноги. Устроившись у нее между ног, я, не откладывая, нащупал ее щель между ногами и направил торчащий член туда. Он хорошо вошел в женское тело, – прохладное от купания снаружи и очень теплое, почти горячее, внутри. – Ах!!! – было ее ответом на мои действия.
Татьяна стала ритмично выгибаться мне навстречу, а я стал – тоже ритмично – толкать ее членом к земле. Судя по всему, мы оба были сильно перевозбуждены. Потому уже через десяток или около того фрикций бурно кончили со сдавленными стонами.
– Да, хорошо с тобой, – отдышавшись сказала Таня и постаралась выбраться из-под меня. – Пошли купаться в море.
Я тоже встал. Мы закинули одеяло к моей палатке и пошли к морю. Я люблю ночное море в спокойную погоду. Еще с детства любил лежать на воде и наблюдать звезды. Так же и сегодня, пройдя на глубину «по пояс», мы легли оба на моду и смотрели вверх. О чем-то лениво болтали, держась за руки, чтобы легкие покачивания поверхности воды не относили нас друг от друга.
